СССР. Ферганская трагедия. История без урока?Анатолий Лукьянов перепечатал из Вспоминает о событиях и дает свою попытку их анализа историк и этнолог Александр Осипов, хорошо знакомый с «турко-месхетинской» проблематикой. А желающих погрузиться в хронологию и детали событий 1989 года мы отсылаем к авторитетной работе А.Осипова «Ферганские события: Конструирование этнического конфликта».
Разумно в первую очередь исходить из того, что участниками событий были не «нации», «этносы», спецслужбы, «мафии» и «экстремисты» с «партократами», а конкретные живые люди со своими слабостями, предрассудками и что наиболее существенно – стремлением задним числом оправдать и приукрасить собственные поступки. Если смотреть из этой перспективы, то очень многое встает на свои места. Столкновения в Ферганской области во многом остаются загадкой: не только неизвестны многие детали – до конца не понятен смысл происшедшего. Неясно, почему начались выступления, почему они стали столь массовыми и ожесточенными, и кто руководил (если руководил) погромщиками. Крайне ограничен круг доступных источников. Основным остаются средства массовой информации того времени, заполненные в основном рассуждениями при минимуме фактов. На этом фоне приятно выделяются только репортажи Макса Лурье в «Ферганской правде». Непосредственные участники столкновений – атакующая сторона и жертвы – во время событий ничего дельного не высказали. Подготовленных независимых наблюдателей в Фергане почти не было. Рассказы и объяснения людей причастных появились после событий и заставляют вспомнить старую поговорку «врет как очевидец». Официальные заявления и комментарии требуют очень осторожного отношения, а доступ же к следственным и судебным материалам до сих пор представляет некоторую проблему. Недостаток информации восполняется обилием версий, по большей части - фантасмагорических. Объяснения делятся на две основные категории - конспирологические, отсылающие к заговору то ли властей, то ли анонимного подполья, и те, которые основаны на идее «межэтнического конфликта», вызванного экономическими причинами или разгулом национализма. Незадача в том, что все эти версии плохо сочетаются с фактами и не выдерживают критики, о чем мне уже приходилось писать. Во многих местах бывшего СССР жилось беднее, чем в среднем по стране, и Фергана была не в самом худшем положении. Националистическая пропаганда в 1989 г. велась во многих местах, но только редко где происходили погромы. Турки были малочисленной, территориально рассеянной и ничем особо не выделявшейся группой. Версии заговора притягиваются за уши: неизвестная анонимная сила появилась ниоткуда, непонятно зачем устроила беспорядки и исчезла в никуда, никак больше себя не проявив и не оставив никаких следов. Действия властей вполне объясняются бюрократической логикой; во время беспорядков в Фергане возникли несколько центров власти и принятия решений, причем ни один не хотел делиться полномочиями, но при этом старался уклониться от лишней ответственности и не стать «крайним». По мнению известного журналиста Макса Лурье, «все началось с драки между узбеками и турками-месхетинцами, в которой погиб молодой узбек. Никто тогда не мог предположить, во что это выльется». На месте турок-месхетинцев, считает М.Лурье, «мог быть кто угодно, потому что нападавшим было нужно просто продемонстрировать свою силу. Турки были идеальными "мальчиками для битья" - за ними не стояла держава, как за русскими, и на их месте мог оказаться любой другой народ, не имеющий прочных корней». Но почему именно Фергана? Почему тысячи человек, которые вчера еще без соизволения начальства боялись выступить на колхозном собрании, кинулись на митинг и на погром? Ответы – увы, в области догадок. Правдоподобно предположение, что первопричиной беспорядков, точнее, атмосферы, сделавшей беспорядки возможными, было «хлопковое дело». Сначала – гнетущее впечатление от «борьбы с коррупцией» и массовых репрессий. Затем – шок от резкого изменения политики Москвы и борьбы вокруг «дела Гдляна-Иванова». Недоумение от нового руководства Узбекской ССР, временами показывавшего слабость и растерянность. А во время I Съезда депутатов СССР привычная картина мира вообще пошатнулась и стала рассыпаться. У людей чесались руки, и им хотелось высказаться, но они не знали как. Инцидент местного значения стал клапаном, через который наружу рванулся скопившийся пар. Наличие организаторов и закулисных манипуляторов вызывает большие сомнения, но провокация вполне могла иметь место. Возможно, ее целью было сорвать учреждение отделения «Бирлика» в Ферганской области. Превратить митинг в беспорядки и увести часть толпы бить турок было несложно. Достаточно десятка, как сейчас принято выражаться, «гопников», сидящих на крючке у «органов», особенно тогда, когда область будоражили слухи о драках с турками в Кувасае. Многие месхетинские турки заявляли и заявляют о желании вернуться в Южную Грузию, а десятки семей даже сумели туда переселиться. Грузия, несмотря на все заявления и обещания ее правительства (вплоть до закона о репатриации 2007 г.), сейчас для подавляющего большинства месхетинцев еще более далека, чем в 1989 году. Дело не в том, что в грузинском руководстве собрались злонамеренные ксенофобы – действуют факторы системного характера, и буквально все в Грузии препятствует переселению. Это отсутствие чьей бы то ни было заинтересованности в возвращении месхетинцев, закрытость грузинского общества, нестабильная политическая система, слабая экономика, живущее полунатуральным хозяйством и теряющее жителей село, и прочее и прочее. Ферганские события стали очередным ударом по репутации советского руководства и по ожиданиям, что оно сможет сохранить единство страны. Для Узбекистана события прошли, в общем, безболезненно, больших последствий не имели и вскоре оказались прочно забыты. Самые разные персонажи в разных частях СССР – от московского руководства до грузинских «неформалов» – некоторое время пытались использовать Фергану в своей пропаганде, но вяло и без большого успеха. Ферганские события – неплохая иллюстрация некоторых черт советского и недалеко от него ушедшего постсоветского общества. Первое, что следует отметить, – это неизменное пренебрежительное и потребительское отношение государства к людям. Конкретные солдаты, офицеры, следователи, партийные работники во время событий вроде бы делали все, что могли, но общая логика действий государственной машины была очень далека от того, чтобы защищать людей и думать об их правах. Приоритеты – прикрыть начальство, подавить беспорядки и убрать куда-нибудь с глаз проблемную группу. Второе – это удивительная каша в головах. Основная объяснительная модель - теория заговора. Окружающий мир рассматривается в двоичной системе «мы – они»: «титульная» нация против диаспор, коренное население против пришлых, честные труженики против мешающих жить паразитов. Неудивительно, многие отнеслись к изгнанию турок равнодушно или со злорадством. Отсюда - полное отторжение идеи равноправия и требования равной защиты для всех. Советские люди готовы пожалеть сирых, убогих, участников войны и пострадавших от Сталина, но не самостоятельных людей, способных принимать решения и самим зарабатывать на жизнь. А обвинять в таких случаях жертву в том, что с ней случилось – это почти норма поведения. Геноцид и этнические чистки - это не следствия массовой ксенофобии и происходят не потому, что появляется слишком много садистов и убийц. Они становятся возможны тогда, когда простые люди любят родину, хотят всегда быть со своим народом, делают то, что и все, и не интересуются лишним. © Copyright: Борис Рубежов Пятая Страница, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
