Еще два повода для гордости друзьями.
У Валерии Шубиной вышла книга под названием «Дичь». Цитата из гоголевского «Вия» как эпиграф к одной из глав: «Везде была одна степь, по которой, казалось, никто не ездил. Путешественники еще сделали усилие пройти несколько вперед, но везде была та же дичь». Верхний пласт книги – охотоведческая тема. Продолжается начатое в восьмидесятые – книга «Станица золотого фазана». Герой ранней и новой книги Новожилов «находит малоплодородные участки земли для устройства «зон покоя», где гнездятся птицы и устраивают жилища звери»» (цитата из предисловия к ранней книге, написанного Александром Никоновым, академиком, последним Президентом ВАСХНИЛ). Но в то же время в книге речь идет об охотниках. Дичь как объект охоты. Дичь как пустынные степные пространства. И дичь как «поле для охоты», по выражению одного опального олигарха. В книге Валерии еще поражает знание того пространства, на котором разворачивается народная трагедия. Сотни названий населенных пунктов, трав, деревьев, насекомых, о которых многие узнают именно из этой книги. Мама Валерии была «блестящей ученицей академика Прянишникова», воспитавшей в дочери любовь и тягу к земле, о которой пишется и на которой работается ( у Валерии в Подмосковье необыкновенный сад, Ботанический в миниатюре).
Еще впечатление постановка в театре Станиславского драмы Педро Кальдерона в прекрасном переводе Натальи Ванханен. Вот отличие драматурга от прозаика. Драматургу все равно, что русский герой представлен герцогом, а русскую зовут Розамундой. И поляк Сигизмундо (тот самый колодник сонный – Наташа увидела цитату, Пушкин читал Кальдерона во французском переводе) такой же испанец. Конфликт России и Польши для Кальдерона скорее предлог. Могла и другая война за наследство быть положена в основу трагедии. В сущности это трагедия, но со счастливым концом. Впрочем… Иосиф Бродский писал, что в настоящей трагедии гибнет хор. И в «Жизнь есть сон» гибнет единственный персонаж, слуга героини, такой своего рода Санчо Панса, простолюдин с таким сочным юмором, блестяще воссозданным и в переводе. И вот он гибнет от случайного удара, а в его лице – тысячи солдат – трагедийный хор. Постановщиком драмы была испанский драматург и режиссер, переводчиком - испанистка, для кого испаноязычный мир – вторая родина, и прекрасный русский поэт. И в этой драме зритель поистине живет.
