Эта главная, эта былинная...
Эта главная, эта былинная,
никому не сестра, не жена,
обнимается ночью с руинами,
собирает обломки со дна
и жуёт сорняки придорожные,
не щадя драгоценного рта,
навсегда от небес отгорожена
и от бога в земле заперта.
В волосах её сполохи чёрные,
звон осиновый, гул ветровой,
а глаза её дымом задёрнуты
и завешены мокрой листвой –
и, идя травяными стремнинами,
повинуясь её колдовству,
я её называю по имени,
но не знаю, кого я зову –
или эту, в полуденной сутолке
мастерящую гибель врагу,
или ту, заплутавшую в сумерках
на дождливом речном берегу,
или ткущую песню неспешную,
или рвущую в клочья миры,
или мёртвую, или воскресшую,
или дремлющую до поры.
Стали сны мои сказами длинными
о грядущем неправом суде,
где она зарастает рябинами,
утопает в зелёной воде,
и, блеснув по осеннему холоду,
вместе с ней исчезают, двоясь,
всё моё светоносное золото,
вся моя смехотворная грязь,
точно в целом распахнутом космосе,
кроме боли, отмеренной ей,
нет других оправданий для голоса
и опор для свободы моей.
Что даёт и чего не даёт она –
всё запёкшейся кровью обмётано;
видишь – застит мятущийся свет
пыль, прошитая чёрными дырами.
Не отчизна, а шкура навыворот,
что ни слово – то срам и навет,
не любовь, а тоска и нечестие,
и не смерть, а из толщи безвестия
лёгким смерчем исторгнутый след.
Катерина Канаки
http://www.stihi.ru/2012/06/10/851
Другие статьи в литературном дневнике:
