Богоборец

В час ночи глубокой поэт умирал
И жизнь свою с мукой в душе вспоминал.
На смертном одре он был думой томим
О том, что свершилось ужасное с ним.

С рожденья он верил высокой мечте
И жаждал искусству служить на земле,
И души людские пером возвышать,
Но жизнь поспешила мечты развенчать.

Осмеян он был и отвержен толпой,
Непонятый гений в державе родной.
В лишеньях суровых текли его дни,
И горькие думы терзали в ночи.

И зрел он страданья невинных детей
И скорбь безутешную их матерей;
И слышал страдальцев отчаянных плач
И то, как смеялся над нищим богач.

И стиснул в тот миг он отчаянно крест.
В душе назревал его бурей протест.
И стал богоборец на Бога роптать,
В неправде земной небеса обвинять.

И в сердце его разразилась борьба
Сомненья и веры, святыни и зла.
Но жизни истек предначертанный срок
И грянула смерть, как безжалостный рок.

В могиле безгласной мертвец погребен.
Сомкнул его очи таинственный сон.
Но с чем отошел он в иные миры?
С проклятьем ли тайным иль песнью мольбы?

На кладбище ночью была тишина,
Сияла на небе тоскливо луна
И ветви деревьев дрожали вокруг.
Как вдруг появился усопшего дух.

Кровавым сияньем пылали глаза,
Простерлись как сумрак два черных крыла,
И билось холодное сердце в груди,
Не зная прощенья, не зная любви.

И с ужасом Ангел-хранитель его
Закрыл со стенаньем святое лицо,
И с плачем вознесся в небесную высь,
Где вечны свобода, блаженство и жизнь.

А дух богоборца, как коршун, летал
И грозно на смертных с насмешкой взирал,
И злобой немыслимой были полны
Все думы и чувства мятежной души.

Все в мире земном гордый дух презирал,
С усмешкою горькой судьбу проклинал,
И Богу Живому безумец грозил,
Витая, как тень, среди хладных могил.

Враждой к небесам и обидой объят.
Что ждет его дальше? Погибель и ад?
О, если бы грешник раскаяться смог,
То вмиг бы простил его любящий Бог!

Но не было в нем покаянья следа,
Лишь мука отчаянья душу сожгла,
И он о прощеньи Творца не молил
И с вызовом Богу в загробье сходил.