Бродит суженый неприкаян

Бродит суженый неприкаян над оврагом да по болотам. Ничего о себе не знает. Был, наверное, тих да кроток. Побелели златые кудри, опустели глаза-озёра. Был, наверное, самым мудрым до злосчастного заговора.

Но манили, пленили душу голос звонкий, шаги да речи. То теплом, то колючей стужей ведьма кликала человечье.

Отшатнулся, прозрев мгновенно. Может, вспомнил кого, да поздно. Ветви встали, сплетаясь в стены, заслонили луну и звёзды.

Только встретила дева-ящер взглядом юношу, плавным жестом. И услала в глухую чащу — там-де сыщешь себе невесту. Раз колдунья тебе не люба, Василисушку иль Настасью дожидайся. Да только сгубит эта встреча. С огромной пастью, да с когтями острей кинжала ты не станешь любимым мужем (без тебя женихов немало). Никому ты теперь не нужен.

Спит чудовище, спит и видит каждой сморщенной перепонкой: лес — безжалостных чар хранитель прогоняет его Алёнку. Наклонились густые кроны, паутинкой сплелись тропинки.

Ведьма чистит свою корону, плащ дриадам сдаёт в починку.

"Всё равно, — говорит, — он скоро сердце сам же к ногам положит, чтобы билось, живому вторя, чтобы снова жило под кожей. А иначе жалеть не стану — наведу на следы охоту"...

***

Говорят, по путям багряным отыскали в лесу кого-то. Будто чудище в три аршина от волков упасло девчонку. Возле чащи, где милый сгинул, схоронила его Алёнка.