Главное, чтобы мама не заметила

...Утро первого сентября выдалось необычно суматошным. Вся семья суетилась вокруг меня и старшей сестры Наташки, третьеклассницы. Даже отец, который работал агрономом в колхозе и всегда был страшно занят, сегодня не спешил на работу.

Бабушка уже напекла стопку золотистых блинов на завтрак. В печке, в глиняном горшке томилась пшенная каша, щедро сдобренная домашним сливочным маслом, а в широкой тарелке стыли варёные яйца.
Есть не хотелось, но бабушка строго сказала, что голодных детей из дома не выпустит.
Пришлось садится за стол и наворачивать блины, макая их в густую, иссиня-хрустальную сметанку.
 
...Когда я с портфелем и  букетом разноцветных осенних астр выскочила за калитку, здесь уже стояли мои подружки Люся и Рая. В первый класс мы поступили вместе.

Школа была старой, одноэтажной и походила на присевшую у дороги старушку в бордовом платке черепичной крыши. В этой школе училась ещё моя мама.
Каждый год, летом, колхоз выделял деньги на ремонт школы: белили стены, вишнево красили  скрипучий пол, приводили в порядок исцарапанные за год парты.

Как только я вошла в класс, школа показалась мне райским местом. Так много нового, загадочного поджидало меня здесь. С портретов на стенах  с любопытством смотрели на меня незнакомые дедушки-учёные. А веселый среди них был только один- с высунутым языком и радостно поднятыми бровями.

Мне очень понравились зеленая парта и чернильница на ней,  и даже крючок, на который я вешала портфель.
Ничего не предвещало беды. Но...

Учеба в начальных классах у меня не задалась сразу. Почему-то  учительнице, Анне Тимофеевне, я не понравилась.
В классе натыкаясь на меня взглядом, она кривилась, будто кусала кислицу.

 Я старательно выписывала буквы в тетрадках, решала примеры, но неизменно получала трояки. Мама ругала меня и заставляла читать-перечитывать, писать-переписывать, но результат не менялся. Учительница сердилась на меня за малейшую провинность и даже если я не была виновата. Повторялось это изо дня в день, поэтому в школу мне хотелось ходить всё меньше.

Но однажды  Анна Тимофеевна серьезно заболела и наш класс взяла другая учительница . Это был мой звездный час. Надежда Ивановна хвалила меня, ставила в пример за чистоту в тетрадях. А писали  мы тогда чернильными ручками и кляксы были обычным делом.
В моем дневнике звёздочками засияли  пятерки. В школу я летала , как на крыльях.

Когда мы  классом навещали  заболевшую учительницу, я старалась незаметно стоять в тени,  у двери. Она расспрашивала девочек об успехах и школьных делах, а я хотела побыстрее уйти. Меня снова холодил страх и неуверенность. И больше всего на свете  хотелось, чтобы учительница не приходила в школу подольше.

Когда Анна Тимофеевна поправилась в мои тетрадки привычно вернулись тройки. Создавалось впечатление, что учительница даже не проверяла домашнее задание, а просто наслаждаясь своей властью, небрежно бросала на тетрадную строчку злополучную отметку.

Иногда, учительница перед уроками, оставляла в классе  стопку проверенных тетрадок и уходила .Тогда  все бросались смотреть отметки за домашку. Одна я оставалась за партой. У меня не было надежды на хорошую оценку.
Моя новая подружка Лиля всё же проверяла и мою тетрадку, и отводя взгляд в сторону,  сообщала : «Как всегда-тройка».

Тогда в школу пришел мой отец. Они  с директором, который был мужем Анны Тимофеевны, долго что-то выясняли и даже спорили. Отец разворачивал мои чистенькие тетрадки, тыкал пальцем в домашнюю работу и требовал ответа : «Почему стоит тройка?».

Директор начинал выдумывать ответы, вглядываясь  в потолок учительской  и утверждал, что это исключительно для моего блага и является частью хитрого воспитательного процесса. Но мой отец  директору не поверил и уходя, пригрозил  райкомом партии.

После такого напора учительница немного поостыла и теперь не заваливала меня трояками. Теперь частенько в тетрадках гостили перевернутые стульчики-четверки. Иногда пугливо проскакивали даже пятёрки.
Но интерес к учебе у меня пропал. Я ходила в школу, потому что все дети туда ходили.

Зато я страстно полюбила книги.  В нашем селе была библиотека. Впервые я пошла туда с сестрой.  Когда Наташка закончила второй класс, на лето ей задали прочитать литературу по списку. Одной тащится в библиотеку сестре было скучно и она взяла меня.

Библиотечный запах я помню до сих пор. По нынешним меркам это запах старости. Старое помещение, старые, пыльные книги. Но для меня это был запах невероятности, волшебной тайны, душистой сказки. Я застыла на пороге, открыв рот.

Библиотекарша, завидев такое чудо, засмеялась : «Ой, боюсь, что зачастишь сюда».
И я оправдала все её  ожидания.
Я стала самым верным и самым часто посещающим библиотеку читателем. Возвращаясь из школы я старалась завернуть в эту беленую избу хоть на минутку.

-Теть Галь,-заглядывала за высокую, натертую до блеска рукавами читателей, стойку, -а чего-нибудь новенькое привезли?
-Пока нет,-неизменно отвечала она,-дочитывай то, что взяла.
-Я в воскресенье приду, если мама отпустит,-обещала я и счастливая, выкатывалась из любимой альма-матер. 
А пока взахлёб читала, прячась от мамы, то, что взяла  раньше. В библиотеке брала сказки, детские рассказы и книги о войне. С книгами я жила, мечтала, была сильной и никого не боялась.

...В воскресенье мама  не отпустила меня в библиотеку. В селе столько работы, что хватало и взрослым и детям. Список дел, с утра озвученный мамой, был катастрофически длинным. Периодически поглядывая на ходики, я понимала, что шансов попасть в библиотеку нет совсем.

Счастье пришло само, совершенно нежданное через несколько дней.
Сестре задали сходить в библиотеку и взять книгу для внеклассного чтения. Кажется это была книга про Васька Трубачёва и его товарищей.
В библиотеку мы шли из дома и я тащила в сетке-авоське книги на сдачу.
-Сдай эти и больше не бери,-хмурилась мама,-некогда заниматься ерундой.

-Ага,-сказала я, ничего ей не обещая. Мама-то думала наоборот.

Когда мы переступили порог библиотеки, у меня от восхищения сразу закружилась голова. Тонкие ручки авоськи врезались мне в пальцы, но я ничего не замечала. От счастья, что можно не спеша пройтись по рядам, брать книги со стеллажей, держать в руках, перелистывать, я не заметила бы и метеорит, если бы он упал  мне на голову.

-Ну что, книги будешь сдавать?-выглянула из-за стойки тетя Галя.-И когда ты их успеваешь читать?
-А она по ночам под одеялом читает,-наябедничала на меня сестра,-фонариком светит и читает.

-Молодец, умной будет,-резюмировала библиотекарша и взяла авоську. Пока я бродила между стеллажами и дышала книжным ароматом, она отметила книги в специальных формулярах и поставила подписи в моей карточке. Долгов нет.

-Ну что, выбрала что-нибудь?-улыбаясь, тетя Галя подошла ко мне.
-Нет ещё.
-Выбирай, выбирай, пока есть из чего. 
Я  почему-то рассматривала только старые книги, потрепанные, зачитанные до дыр. Они мне казались такими беззащитными, теплыми, а новенькие, глянцевые-гордыми и холодными.

В тот день из библиотеки я ушла только с одной книгой. Не то сестра меня торопила,  не то больше ничего не приглянулось. Книгу Могилевской «Марка страны Гонделупы» я бережно несла прижимая к груди. Нравились мне мальчишеские приключения, ведь сама обожала играть с мальчишками в футбол и догонялки. Иногда участвовала в их вечерних набегах на чужие огороды, хоть такая же клубника росла у всех  дома и яблок были целые сады. Но «белый налив» в чужом саду казался слаще и сочней.

Мама мне тогда ничего не сказала. Посмотрела строго и выдала очередные задания по хозяйству. Но это ничего. Скоро суббота, а в воскресенье в школе выходной . Можно будет до утра читать под одеялом. Батарейка в фонарике новая, отец поставил. Главное, чтобы мама не заметила!