Год слона

За барханом песчаные дюны,
Отмеряет свой шаг, чуть дыша,
Чернокожий солдат, очень юный,
Следом слон, он идёт не спеша.

– Эй, Джабур! Дай Махмуду напиться!
А иначе столкнёшься с бедой!
И солдат, не успев помолиться,
Для Махмуда бежит за водой.

Позади уж родные просторы
И кресты островерхих церквей,
Но не знают они: в свитках Торы
Их Господь рассказал им о ней –

Он поведал о ней и в Инджиле –
Заповедный божественный Дом.
Но преданья об этом отжили,
И легендами стали потом.

Войско с Йемена движется к цели,
Гневом праведным ослеплено.
И песчаные злые метели
Не сдержат их уже всё равно.

У холмов аравийского края
Бедуины пугают солдат:
Мол, Аллах не допустит до Рая
Тех из вас, кто не ступит назад.

– Но царя не пугают поверья,
Гордо реет наш йеменский флаг, –
Так Джабур развевает сомненья
В голове, ускоряя свой шаг.

– Мы унизим язычников Мекки,
Уничтожим языческий храм!
Проходя по горам, через реки,
Все мечтают снести Аль-Харам.

Вот и близятся пастбища Мины,
Вон краснеют верблюжьи стада.
Гневный Абраха молвит: «Скотину
Всю пригнать непременно сюда!»

И погонщики с плётками взвились
К тем стадам, что пасли племена.
Их сердца ещё верою бились,
Что запомнятся их имена.

Не желая вражды и сраженья,
Вождь мекканцев заходит в шатёр.
Гордый Абраха в знак уваженья
Руку дружбы к нему распростёр.

Молвил старец в сирийской рубахе:
– Ты назад мне верблюдов верни!
Твой Махмуд мой народ держит в страхе,
Ведь слонов не видали они!

– Думал, из курайшитов ты – лучший,
Оказал тебе честь и приём.
Я пришёл Аль-Харам твой разрушить,
Как же ты не печёшься о нём?!

Ты явился просить за верблюдов,
Что дороже тебе и родней.
Но Махмуд разобьёт словно блюдо
Этот дом на десятки камней!

Отвечал гордый старец без страха:
– Ты верблюдов увёл у меня,
А мечеть Аль-Харам – дом Аллаха,
Он спасёт её Сам от тебя.

Молвил Абраха: – Я не нарушу
Ваш покой, всех, кто носит ихрам,
Но во имя Наджаши разрушу
Этот ваш полный идолов храм!

Курейшит-многобожник из Мекки
Оскорбил Божий храм! Не простим
Мы такое кощунство вовеки,
Пока равным вам не отомстим!

– Дело ваше! – и Абдуль-Мутталиб,
Из жилищ всех мекканцев увёл.
О Аллах, если б йеменцы знали,
Что их царь на закланье привёл!

Привели они вскоре Махмуда
Сотворить, что велел им Иблис.
Вдруг сбежал один пленник и чудом
У Махмуда на ухе повис.

– О Махмуд, сядь на землю! – велит он
Прямо в ухо царю всех слонов,
Он же знает, Махмудом разбито
Сотни тысяч таких вот домов.

И – о чудо! – Махмуд непокорный
Вдруг садится на жёлтый песок.
Его бьют, а он терпит упорно –
Тщетен йеменский марш-бросок.

В гневе яростном ухо рвут зверю,
Бьют кнутом по бокам что есть сил,
Но Махмуд, их угрозам не веря,
Не встаёт, кто бы не попросил.

Рвёт и мечет наместник Наджаши,
И в Махмуда бросает свой зонт.
Вдруг заметил один из хабаши,
Почернел вдалеке горизонт.

Стая птиц к ним летит, им не скрыться,
Скрыла небо, и стало темно.
В своих лапках каждая птица
Держит камень размером с зерно.

Камни те – обожжённая глина,
Что наслал на них Мудрый Аллах,
И с небес, попадая им в спину,
Превращают в рассыпанный прах.

Войско Йемена в ужасе гибнет,
И подобно опавшей листве,
Даже Абраху кара настигнет
На горячем арабском песке.

Уничтожены все Зуль-Куляйса,
Все ликуют: и бедный, и знать.
В этот год в мир придёт Вестник Часа,
Его будут Мухаммадом звать.