Некрасивая женщ. или прекрасная незнакомка 34, 35

Part 34.
Кира обещала, что на приём придет весь цвет бостонской культурной элиты: писатели, поэты, профессора и просто удачливые программисты. Для программистов в ту эпоху был полный пёр. Сорок тыщ, не малые по тем временам деньги, давали любому, кто просто соглашался писать программы; тех же, кто с языками программирования был незнаком, учили на месте или отправляли на курсы. Программисты ходили королями и ездили на лихачах.
Зная, что я хотел делать академическую карьеру, Кира пригласила профессора Соколовского, по её утверждению - ученого с мировым именем. Если Соколовский тобой заинтересуется, - говорила она, - то, считай, что твоё дело в шляпе, Соколовский может всё.
Кира действовала энергично и уже на третий день по приезду в США я уже вращался среди культурной элиты. Пришло человек 20. Были они в, основном, иммигрантами волны 1979-80 года, так называемыми беженцами, бежавшие из коммунистического рая и уже успевшими прижиться на плодородной почве изгнания. Довольные своими успехами они не обращали на меня внимания.
Была там, однако, одна сердобольная тётя, которая, желая мне помочь, сказала Кире, что её знакомый переезжает и освобождает рентконтрольную квартиру. Он хочет передать её кому-нибудь из новеньких, так что для Кандида это реальный шанс получить за небольшие деньги приличное жильё. Кира была занята разговором о своём парижском журнале и проигнорировала тетку. Сам же я не понимал в то время, какую ценность представляют эти рентконтрольные квартиры. Никто не объяснил мне, что за этот шанс нужно цепляться руками и ногами. Когда, через несколько дней я вернулся к этому вопросу, квартира уже уплыла.
Творческая элита сгрудились у ломившегося от закусок стола. Когда в дверь звонили, мы с Кирой шли приветствовать нового гостя. Таким образом я мог быть представлен каждому.
Part 35.

Ни один из гостей мне не запомнился. Кроме одного. Когда Кира в очередной раз открыла дверь, на пороге появился человек, совсем не похожий на уже прибывших. Если те, воспринимались мною как американцы, пусть даже русского происхождения, то этот был скорее комическим персонажем, водевильным героем.

Не толстый, а какой-то округлый, с ласковой масляной улыбкой, он напоминал большого сытого кота, кота доброго, но со всеми недостатками котовой расы - любителя сметаны и мартовских приключений.

На коте был синего цвета плащ, на котскую голову был натянут той же масти берет. В одной руке кот держал букет цветов, а в другой, коробку конфет.

Вручив подарки хозяйке, кот крепко её обнял и облобызал. К последнему он отнесся с полной серьёзностью и не выпускал Киру из своих толстых лап чуть ли не пол минуты.

Кира была очевидно довольна таким приветствием и во время затянувшегося поцелуя даже грациозно подняла согнутую ножку.

Потом настал и мой черед.

- Это Ленечка, - представила мне кота Кира. - Он у нас тоже профессор.

Соколовского мы уже отчаялись дождаться, но ему счастливым образом нашлась замена.

Кот долго тряс мою руку и пообещал побеседовать со мною позже. Мы вернулись к столу. Гости кушали и говорили о своих планах на рождественские каникулы. Кира прочла что-то из своих последних сочинений. Ей вяло похлопали.

Я ожидал расспросов о России, но никто ни мной ни Россией не интересовался. Дамы все были с мужьями. Кира, освободившись от чтения, честно пыталась свести меня то с одним, то с другим гостем, но у неё ничего не получалось.