Венок

1.
Когда цвела за окнами сирень,
Чего ждала, о чём душа мечтала?
Она, воспев сиреневую сень,
Жила во снах, в иллюзиях витала.

Природы отыграла светотень.
На мир ложатся сумерки устало.
Потери умножая каждый день,
Гуляет ветер в ветках краснотала…

Я вглядываюсь осенью во мглу,
И мыслями опять лечу туда,
Где вместе мама, я и папа с братом.

Мне снова сеять памяти золу.
Там садом были вешние года,
И воздух был насыщен ароматом.

2.
И воздух был насыщен ароматом
Зелёных трав, мечтами старых пней.
Когда гроза стремительным накатом
Пошла на мир со вспышками огней.

Грозила, жгла. И чудищем горбатым
Сползла за горизонт. В игре теней
Лишь облако, залитое закатом,
И тучи бред: ни зла, ни силы в ней.

Закономерный времени исход.
Идут дожди. И ночи всё длиннее.
Болит спина и мучает мигрень…

Как быстро убывает этот год…
Но, Боже мой! В сиреневой аллее
Каким казался долгим белый день!

3.
Каким казался долгим белый день!
Ползли часы, минуты испытанья.
В смятенье чувств под мыслей дребедень
Готовилась я к первому свиданью.

И было наряжаться мне не лень.
Рвались ромашки – верилось гаданью.
А дома ожидал меня ремень
И школьное домашнее заданье.

Мои воспоминания живые –
Как водные просторы кораблю.
А жизнь – как бег реки по перекатам.

Я каждый раз влюблялась, как впервые.
С моими сокровенными «Люблю»
Был мир неописуемо богатым.

4.
Был мир неописуемо богатым
Палитрой ощущений, буйством сил.
Что я отпела в мае конопатом –
Нежданно добрый август воскресил.

Когда молчало тело под халатом,
И мне казалось – жар уже остыл,
Явился вестник с песнями Эрато.
Зачем? Откуда? Кто его просил?

Душа была не мёртвой, не живой,
Влачила век в плену своих утопий –
И вдруг такая высь, такая звень!

Я бросилась как в омут с головой.
И нас вела из неги звёздных топей,
Звала восходов розовая сень.

5.
Звала восходов розовая сень
Любить и ждать до самоотреченья
И, твёрдой в убежденьях, как кремень,
Стать избранному посохом, ступенью.

И небо повелело мне: «Надень
Защитное на душу облаченье.
Будь светлой и открытой, словно день,
И оправдай своё предназначенье».

Судьба меня по краю повела.
Я стала другом, воином и гуру.
И – хоть в огонь, хоть в битву с автоматом.

Теперь, когда призыву я вняла,
Могла б, спасая, лечь на амбразуру.
И лишь смешил далёкий гром раскатом.

6.
И лишь смешил далёкий гром раскатом,
Он слышался забавами шутих.
Но я уже примеривала латы –
Тревоги зрели в радостях моих.

И небо взорвалось. Пришла расплата
За страсть и грех, и блефа вольный стих.
Ни серебра не нужно мне, ни злата –
Дай, Господи, мне силы – за двоих!

Не знаешь, сколько воли в плоти нежной,
Как мир прекрасен, вымытый грозой,
Когда перед глазами ночи тень.

Мы победим – я снова стану прежней,
Полётной, легкокрылой стрекозой.
И музыкой челесты – чуть задень.

7.
И музыкой челесты – чуть задень –
Я помню, откликались наши души
На голос, просьбу. Старый, новый день…
Стоит перед глазами год минувший.

И снова будто в воздухе – сирень,
И взгляд в себя, и странно чутки уши.
Ненужные слова, ночная лень,
И утомлённый страстью свет потухший.

Любимый мой! Ты здесь, ты вновь со мной.
И кажется, как будто бы в кино
Мы за черту затянуты закатом.

И память, набежавшая волной
Вернёт: как было сладко, как давно
На ласку откликался каждый атом.

8.
На ласку откликался каждый атом.
На грубость жалась плоть, как под хлыстом.
Раскаянье во взгляде виноватом,
И жажда примирения потом.

Проблемы быта в доме небогатом,
И муравьи на даче под кустом…
Всё было. Но призыв военкоматом
Поставил точки в главном и в пустом.

Ушёл с девизом «Родина и честь!».
В тревоге проходили дни мои,
И от тоски душа прощалась с телом…

Искала потерявшуюся весть
И в новостях, и там, где шли бои,
Под ветхим солнцем в небе опустелом. (с)

9.
Под ветхим солнцем в небе опустелом (с)
Молилась за своих моя страна.
И были заодно душой и делом
Солдата мать, подруга и жена.

По сёлам, городам и за пределом
Прошла войны ударная волна.
Она моих соседей не задела,
А значит, не видна – и не страшна…

Спокойно день течёт в своих заботах.
Дай, Боже, мир живому, вдовам – силы,
Прощаясь, оторваться от земли.

Нам – мужества: скорбя, отпеть двухсотых…
На кладбище венки. Но без могилы –
Лишь эхо от исчезнувших вдали.

10.
Лишь эхо от исчезнувших вдали
Разносит ветер с копотью и гарью.
Но вновь с благословения земли
Цветёт у нас в саду Иван-да-Марья.

Быльём дороги скорби заросли.
Под росами – разливы разнотравья.
А слёзы, что на небо утекли,
Туманами сошли с весенней хмарью.

Пришли мужчины, Господом хранимы.
На улицах играет детвора,
И радости иной открылись грани.

Я дождалась. Вернулся мой любимый.
Всё хорошо. Лишь в памяти пора
Мятежных дней. Лишь дым воспоминаний.

11.
«Мятежных дней»... «Лишь дым воспоминаний»…
Не лепятся, не клеятся слова.
Где связи нет – напрасные старанья.
Что ни посеешь – сорная трава.

Философу-поэту испытанье:
Хоть так, хоть этак – кругом голова.
В хаосе смыслов истина за гранью.
Посочиняю. Ради баловства.

Фантазии зимы, седая заметь…
Тревожно тем, кто всё ещё в дороге…
Поупражняюсь в рифме между делом.

Поймаю образ, что подсунет память.
Таблетку съем, и вырулю в итоге:
«Уже идёт-грядёт старуха в белом».

12.
Уже идёт-грядёт старуха в белом
За новой данью. Требует: «Впусти!
Уже тебе пора. Ты постарела.
Нет смысла в продолжении пути!

Уж нет того, чего бы ты хотела.
Всё умерло давно. Себе не льсти!»
– Эй, ты, с клюкой! Тебе какое дело
До лет моих. И пусть мне – не цвести!

Ещё во мне любви живое слово.
А дом, здоровье, быт – моя забота!
Не лезь в глаза и прахом не пыли!

Уйди! Останься в образах былого.
Ищи места, где дня печальна нота,
Уже покорны Небу ковыли.

13.
Уже покорны Небу ковыли,
И день скорбит, и вечер безутешен.
Массне, мои печали утоли.
Оплачь мой путь: он долог был и грешен.

И мост построй незримый от земли.
В рядах моих друзей всё шире бреши.
Элегией живущих отмоли
И отыграй безвременно ушедших.

Сегодня плачет Муза: никогда
Мне их тепла не ощутить уже –
Всё кончено в мотиве упований.

Им – горний свет и выси невода.
Мне – сны на предпоследнем этаже
В стране утрат и разочарований.

14.
В стране утрат и разочарований
Как долго мне блуждать, теряя дни?
Живу – одним. И мало оснований
Для долгих лет. А дети… Где они?..

Ещё тщеславье тешится вниманием.
Но слышится всё чаще мне: «Взгляни,
Какой поэт! Какое дарованье!»
Играют суперновые огни.

Но – старый, мой – к свече прикован взгляд.
Трещит фитиль: недолго ей осталось
Гореть, коптить. Ещё от силы – день.

А я в последний час вернусь назад,
В свой первый сад, где солнышко смеялось,
Когда цвела за окнами сирень.

Магистрал

Когда цвела за окнами сирень,
И воздух был насыщен ароматом, –
Каким казался долгим белый день!
Был мир неописуемо богатым.

Звала восходов розовая сень,
И лишь смешил далёкий гром раскатом.
И музыкой челесты – чуть задень –
На ласку откликался каждый атом.

Под ветхим солнцем в небе опустелом (с)
Лишь эхо от исчезнувших вдали
Мятежных дней. Лишь дым воспоминаний.

Уже идёт-грядёт старуха в белом.
Уже покорны небу ковыли
В стране утрат и разочарований.