Поэма Евгений Онегин в 21 веке...

Евгений Онегин в 21 веке.

1
Мой корешь, вам пишу для справки,
Системный админ, спекулянт.
Играл на бирже, делал  ставки,
А ночью чистил крупный  банк.
В работе он незаменимый,
Администратор с бородой,
Изрядно толстый, но ранимый,
Возможно с русскою душой.
Не ради денег и наживы
Он отжимал у всех бабло;
Ему всегда во всем везло,
Но страсти игрока в нем жили.
Он не ценил своих талантов,
Если так можно описать;
И серебро, и бриллианты
Он мог прохожему отдать.
Но эти тёмные забавы
Он вдруг оставил навсегда;
Текли года, менялись нравы,
Но он не чувствовал стыда.
2
В работе он незаменимый,
Системный админ горделивый,
С бородкой жидкою слегка,
Он смотрит в монитор огромный,
Сидит на кресле отстранено
С невинным видом знатока.
Включает гаджеты , скучная,
И мышку правою рукой
Терзает , время не считая,
Зевотой тешится порой.
Сидит на офисном диване,
И рядом чай - как в ресторане,
Клиенты вертятся вокруг,
Он им товарищ, брат и друг.
Все понимают с полуслова
Его  технический язык,
Он уж давно к нему привык,
Владеет русским же хреново.
Но от тусовок, развлечений
Евгений полностью устал,
Ему наскучил криминал,
Друзья  и шорох заведений.
Европу зная совершенно,
Устал от зноя тёплых стран.
Евгений дерзок был безмерно,
Со скал отвесных он нырял.
На лодке плыл он в диком море,
За ним акула и - гарпун
Метнул внезапно меж лагун,
Но отошёл от шока вскоре.
3
Исчезли юные забавы,
От дальних стран он охладел,
И сеть ему уж не по нраву,
Заметил он, что поседел.
Метал пасьянсы наш Евгений
Во время дум осенним днём,
И цепь невинных размышлений
Нейронных связей жили  в нём.
Компьютер стал ему обузой,
Он к тайнам физики приник.
Частицы света стали музой,
Познать хотел  он их  язык.
Перебирая свои книги,
Он плазму физики узнал,
Смотрел картинки и листал
Какие там плетут интриги!
Он удивился и затих.
Взял ручку и писал в тетради,
Не анекдоты, и не стих,
А формулы забавы ради.
Но не доволен был Евгений,
Он климат этот не любил.
После недолгих размышлений
На карте что-то он чертил.
Пора, пора за дело взяться!
Мне Петербург так тяготит,
Покину я, наверно, братцы,
Береговой его гранит.
Бандитский Петербург он бросил
И жизнь разгульную отверг,
И переехал в Кенигсберг.
Стояла Болдинская осень.
4
Калининград - форпост России,
Немецкий орднунг, все дела...
Край удивительно красивый,
Он к Канту бросился сперва.
К могиле тихо приложился,
Гранит хранил печать времен,
Как мог, невольно помолился,
Потом весь остров обошёл.
Порывом ветра мимоходом
Сорвало шляпу, и река
Перед скоплением народа
Ее тревожно понесла...
Догадки, тайные стремления
Его случайно привели
На Факел, и без сожаления
на должность взять его смогли.
Евгений вскоре стал ведущим
Специалистом вездесущим,
Мелькал по стендам, как дитя.
Воспринимали все шутя
Его наивные сомнения,
Но схемы он любил читать;
В нём к физике кипела страсть,
Он был надеждой поколения.
Он удивлял коллег по цеху
И протоколы ворошил,
Смотрел параметры для смеха
И просто любопытным был.
Считал, что есть альтернатива
Всем этим чудненьким движкам,
Он Циолковского на диво
Цитировал и тут, и там.
Любил смотреть в иллюминатор
Когда движок во тьме светил,
Он это зрелище любил,
И в нем вдруг умирал оратор.
Его признали совершенно,
Узнали, что он не хитер.
И вдруг позвали на ковёр
Для продвиженья несомненно.
И посадили в  кресло зама;
Бумаги он перебирал,
Подспудно в тайне понимал:
Ему чего-то не хватало.
5
И в кабинетах говорили
О нем коллеги, и журили,
И восторгались прямотой
Его, и странной простотой.
Свободно он со всеми ладил,
Легко знакомства заводил,
И персонал его любил,
За то, что каждого он славил.
Среди коллег интеллигентных
Он то и дело получал
Невиданные комплименты,
И тут  Евгений заскучал.
На что Евгений замахнулся -
Прошёл какой то холодок.
На плазму тихо ухмыльнулся
И стал немыслимо высок.
Курил порою наш Евгений
И слушал разговор коллег,
Каскад интрижек и решений
В нем зрели плавно, без огрех.
И вдруг собрание решило
На конференцию послать,
Там явно можно заблистать,
И тут толпа не возразила.
С тех пор  Евгений завсегдатай
Стал всех  собраний и речей,
Он сильным не был как оратор,
Но экономный  арендатор,
Лишь потому, что знал людей.
Прошло с тех пор, увы, два года,
А должность прежнею была,
Он вёл таинственно дела...
Куда ж влекла его природа?
Его по жизни авантюра
Звала в любые времена.
Скучал он томно у окна,
И ждал когда вдруг свистнет пуля.
Все тусовался по делам;
Ему везде все были рады,
Перебирал он всякий хлам,
Висели на стене награды.
6
Ему случайно предложили
Отдать свой долг на СВО,
Друзья шептали, говорили,
Что грейд поднимут для него.
Евгений долго был взволнован,
Весь день по комнате ходил,
Идеей в целом очарован...
Но думал: хватит ему сил?
Весь день он ждал, пришло решение,
И добровольцем он решил,
Не слушая чужого мнения,
Карьеру зама завершил.
7
Война, он знал, такое дело,
Что медлить никому нельзя;
С ним ехали его друзья,
Судьбе он покорился смело.
Полгода не скучал Евгений
И вшей в окопах не кормил,
Врага он гнал без сожалений
И очень родину любил.
Раз доля выпала такая,
Фашизм вновь руку приложил,
Евгений правильно решил
Врага рубить не уставая.
Ракетным комплексом мгновенно
Он дроны с лёгкостью сбивал,
Сражался он самозабвенно
И всех солдатов прикрывал.
Но как то раз, идя в атаку,
Накрыло весь пехотный взвод.
И снится доблестным солдатам
Уже не пушка, огнемет...
И среди них лежал Евгений,
Есть ноги, руки, сам же цел.
Везунчик он, тут нет сомнений,
Сам бог оставить захотел.
Его конкретно оглушило,
Взрывною кинуло волной,
Но никого не пощадило,
А он лежал накрыт землёй.
Его случайно с поля боя
Сестричка вынесла одна,
Спросил Евгений : Кто я, кто я?..
Она сказала : Жизнь твоя!
8
Вернулся Женя к мирной жизни:
Казалось всё ему чужим.
Он не внимал своей отчизне,
И только помнил смрад и дым.
Он к праздной жизни отвращение
Такое чувствовал порой,
Что приходил на песнопение
И в храме тоже был чужой.
Друзья всё те же, те же лица,
Но он их всех не узнавал;
Казалось, жизнь другая длится,
Собор всё тот же и вокзал.
Куда, куда ему податься?
Он пропадает без идей.
Ему с собой бы разобраться
И с  миром призрачных теней.
Но что открылось его взгляду?
И для чего рождён был  он?
Носить высокую награду,
Иметь работу , дачу, дом?
Иметь друзей и притворяться,
Что надо быть таким, как все?
И также миром наслаждаться,
Ходить по утренней росе?
И всё? И в этом его жребий?
Работа, дом, жена, дела...
Не для того рождён Евгений,
Чтобы так  жизнь его текла!
Все меркантильные забавы
Он совершенно презирал,
Жить для почёта или славы
Евгений вовсе не мечтал.
Когда-то к физике тянулся
И подавал надежды он;
На прожитое оглянулся
И скучен стал нейтрон, протон.
Все суета, - сказал Евгений,
Все то, чем дышит человек,
Гордыней пахнет, без сомнения,
Такой уж наш греховный век.
9
Оставил он сей мир развратный
И удалился в дальний край.
Куда – гадал он многократно,
Но устремился на Алтай.
И шёл он в тихие селения,
Где взгляд смотреть не уставал
На горы, реки и деревья,
За перевалом перевал....
Он шел предгорьями Алтая
И видел местных пастухов,
Природа здесь подобна раю,
Но он не мог связать двух слов.
Смотрел он на немые горы
И видел в них своих бойцов,
И вспоминал их разговоры,
Смех командира и юнцов.
Текли извилистые реки,
Шумели горные ручьи,
А где то гибнут человеки,
Проходят танки, тягочи...
С собой тащил Евгений книги,
То не научная труха:
Чтоб удалиться от греха,
как  тяжелейшие вериги
Нес он труды Святых Отцов,
И думал, где устроить кров.
Заснул он вдруг в пустой долине,
Кружили стаи птиц над ним,
И чёрный аист горделиво
Летел к детенышам своим.
И диких трав благоухание
Его обьяли неспроста;
Начать жизнь с чистого листа
Вдруг предложило мироздание.
Но птиц невольное веселье
Прервали долгий его сон,
Так лечит ангельское пение
И  ветхой церкви перезвон.
Искал недолго наш Евгений
Для жизни тихий уголок,
И где нечаянно прилег,
Там и нашёл успокоение.
На склонах горного Алтая
В низине тихой и глухой
Построил сруб он молодой,
Жилище то подобно раю.
И подошёл он к быстрой речке,
Присел у берега, затих,
Глядел он вдаль и взгляд поник,
Щемило доброе  сердечко.
10
Он видел мнимую свободу,
Искал себя – не находил,
Потом по звездам взгляд бродил
На беспристрастную природу.
Добро и зло, и боль, и радость
В единый миг смешались в нём,
Надежда все же оставалась,
И взял он книгу, толстый том.
Читая, тщетно он  пытался
Себе ответить на вопрос:
Зачем я жизнью наслаждался
И покупал, на что был спрос?
Зачем страдать душе пристало
И испытать себя в бою?
Зачем жизнь прожигал свою,
И денег было всегда мало?...
11
В законы кармы он не верил,
Но что-то екало внутри.
Молитвы про себя зубрил,
Но никогда не лицемерил.
Причинно следственные связи -
Звучит как грустный анекдот,
Евгений не был полиглот,
Но от Ригведы был в экстазе.
Он расширял свои познания,
И много текстов прочитал.
Где справедливость в мироздании?
Ужели жизнь есть божий план?
Но  как бы люди ни хотели
Желать себе благой судьбы,
Мы в Книгу Жизни внесены
И путь проходим с колыбели.
12
Евгений часто с пастухами
Бродил по склонам гор часами,
И жгли костры, и пили чай,
Беседы лились невзначай.
И он узнал, что эти горы
Имеют силу нам не в счёт...
Вокруг Белухи ходят споры,
Народ таинственный живёт.
Там Шамбала, страна такая,
Где злу нет места, врата рая
Хранит  из века в век народ,
Там только Свет и Бог живёт.
Но также сказано в легенде,
Что  Шамбалу не все найдут,
Этот таинственный маршрут
Манил его как вдохновение.

Другое местное предание
Услышал как то в назидание.
Тут Беловодье, мир сокрытый
От зла, страданий и страстей,
Для человека позабытый;
Здесь руссы жили всех мастей.
Здесь дораскольное священство
Счастливо жило без войны,
Здесь снились праведные сны
И было вечное блаженство.
Давно исчезла та страна,
Но эхо времени  настигнет;
Да, жизнь, конечно, не игра,
Когда наш дух от цифры гибнет.
Евгений часто с пастухами
Рассказы слушал вечерами,
Как ночью пролетают духи
Мимо мистической Белухи.
Принцессу древнюю Укоку
Частенько видит сельский люд,
В горах блуждает одиноко,
Ей песни пастухи поют.
Шаманка с длинною косою
И крылья словно за спиною -
Парит над горными хребтами,
И над Катунью, над вратами:
У входа в Шамбалу летит,
Блестит загадочно гранит.
Сама шаманка светлоока,
Лицом как русс, глаза жестоко
Горят, и тайны прошлых дней
Скрывает в памяти своей.
13
В горах Алтая есть пещеры,
Там духи древние живут,
Хранят они Скрижали Веры,
И в ожидании новой эры
Скрывают призрачный маршрут.
Наш брат ходил в льняной одежде,
Так похудел и белым стал,
И взгляд его уж не был прежним,
Он шёл и весь благоухал.
И пастухи его прозвали
За белый цвет его волос :
Смиренный инок Белый Росс,
Так было писано в Скрижали.
Бродил однажды брат наш мирный
По склонам гор и травы рвал,
Валун огромный увидал,
За ним он вход заметил длинный.
Он изумлен был совершено
Своим открытием, томим...
И встал смиренно на колени
И дальше вглубь вели ступени,
Влетел туда как херувим.
Казалось, он свою обитель
Нашел и был вознагражден,
Ведь инок для того рождён,
Чтоб Бог стал истинный учитель.
Оперся он на светлый камень,
И лились слезы, вспомнил он,
Что не был никогда влюблен,
И здесь в нём разгорелся пламень!
Нет, не огнём мирских страстей
Он воспылал неизьяснимо, -
Он стал любить простых людей,
Порочных, добрых, горделивых.
Прознали, видно, пастухи
Где он живёт, носили пищу.
Смотрел он вдаль на гладь реки
И рад был божьему жилищу.
Лет семь наш брат хранил покой
В пещере, богом сотворенной,
Забыл он мир порочный свой,
И в эти горы стал влюбленный.

14
Уснул он вдруг перед восходом,
Что-то привиделось ему:
Летел он с призрачным народом
В неизьяснимую страну.
Принцесса впереди сияла
И всем показывала путь,
Катунь блестела, словно ртуть,
Восторг душа его познала.
Блестели горы позолотой,
Искрились камни вдалеке,
Он видел золото в реке
И дымку в небе одиноком.
Смотрел на чудные долины,
На фиолетовый рассвет,
Такой невиданной картины
Не наблюдал он с малых лет.
И тут шаманка рассказала
Его судьбу и как он жил,
Когда на СВО он был,
Сестра одна его спасала.
Проснулся брат в своей пещере,
Он задыхался и стонал...
На что мне те Скрижали Веры,
Когда я от себя бежал!?
Он вспомнил всё, как оглушило,
И как отбросило волной,
И никого не пощадило...
Сестричку вспомнил, сам не свой.
Он помнил голос, её руки,
Испуг, улыбку и лицо...
Теперь испытывал он муки
Впервые в жизни на все сто!
К реке он вышел, словно пьяный,
Его трясло от пустоты,
И месяц круглый и стеклянный
Лишь был свидетелем мечты.
Он был растерян... Что он делал
В чужом  заброшенном краю?
Но он не лгал себе, а верил
В святую Шамбалу свою.
15
Уехал он в сей мир развратный,
Гудел технический прогресс.
И долго наводил он справки,
Искал сестру, как божий крест.
Он ездил долго по России,
И был в различных городах,
И оставались ещё силы,
Но поселился тайный страх.
Он в Кенигсберг домой приехал,
Подумать, вспомнить, отдохнуть;
И всё равно щемила грудь,
Своих коллег нашёл по цеху.
Едва-едва его коллеги
Узнали зама своего.
Они твердили про успехи,
А он смотрел, как полотно.
Брат понимал, они гордыней
 Как все,увы, заражены,
И нет спасения отныне
От этой страсти, как чумы.
В пивбаре молча посидели
И также тихо разошлись.
Брат посмотрел в немую высь,
Услышав песни свиристели.
Он понимал- меж ними бездна,
Побрел он в парк, сел на скамью,
Был вечер, раздавалась песня...
Он вспомнил молодость свою.
Потом затихло мироздание,
Темно, хоть выколи глаза.
И тут услышал он дыхание,
И плачь, скатилася слеза...
Он видел форт, где кто-то  робко
Подкрался к месту, где обрыв.
И еще шаг, там был залив,
Но вспомнил брат свою сноровку.
Успел за миг он добежать
И ухватить чужое платье,
-Устала я так долго ждать!...
Не принимай во мне участья...
И тут упала она вдруг
На его любящие руки.
Они сомкнулись  в тесный в круг...
Как долго  длилась их  разлука!
И звали женщину Татьяной,
Евгений долго изучал
Улыбку, руки, лик румяный,
И быстро он ее узнал!
Ты помнишь, бомбы и снаряды
Над небом рвались каждый миг?
Мы жили каждый день на грани,
Но гул войны давно затих.
Он рассказал ей об Алтае
И о таинственной стране,
И всё понравилось Татьяне,
Что голова вся в седине.
В сибирский край умчались вскоре,
Минуло много много лет,
Не брало их  печаль и горе,
И знали они только свет.
И много было у них деток,
Смешных и светлых, как рассвет.
Иного счастья в мире нет,
И тут конец моих заметок.

Эпилог

Прошли тревожные столетия,
Но люди помнят о войне,
Родилось целое соцветие
Сынов в сибирской стороне.
Хранит народ свои легенды
И чтут традиции отцов,
Там нет лгунов и подлецов,
Не выступают президенты.
Там человек не лицемерит,
И только совестью живёт.
Такой вот странный тот народ,
Он в сказки и преданья верит.