Улыбающийся Небесам

В подземье, неотёсанным, рождён; согласно голосам
Настойчивым и в правоте своей бескомпромисно убежденным,
Всё, что вокруг, на ионы, есть непознаваемая тьма,
В ней голосов конформных миллионов миллионы.
Здесь тесно, но иначе не дано,
Есть нечего, но так оно, бесспорно, даже лучше,
И если любопытствуешь, неверно, стоит думать "всё равно",
А если хочется вздохнуть всей грудью, правильней удушье.
Когда один сморкнётся гибельной чумой,
Другим пристало к полумёртвому сочувственно прижаться,
Ведь надо массам показать, что ты спаситель и герой,
А после, удивленно ниспадя, миазме заcипеть романсы.

Когда окреп, от боли мудрости прибавив,
Я в несколько рывков из неокортекса изгнал безумных тварей.
Теперь пишу в хорошей книге личных правил
Лишь то, что дополняет мой инструментарий.
Так, в гордой тишине, отрезав все шумы,
Я долгие года вгрызался в своды, как безумный.
К свободе путь себе расчистил сам из лживой тьмы,
Теперь стою один и улыбаюсь небесам подлунным.



Миф о пещере в современной трактовке - ведро с крабами. Люди рождаются еще глубже в пещере, под безжалостное верещание, сбивающее с верных мыслей, организованная конформа агрессивно пресекает индивидуальные попытки дойти до понимания, просто потому, что боится витающего в подкорке осознания, что сошла с пути из-за некоторого сопряженного дискомфорта, собственное безволие очень удобно оправдывать невозможностью задачи, до тех пор, пока ну невозможно отрицать реальность перед неопровержимыми результатами, довольно небольшими усилиями достигнутыми кем-то своевольным и любопытным.
Очень мерзенькое ведро нарциссичных крабов.
Клац клац.