Взгляд

В изумрудах глаз мятежных серых
Спрятан шторм, что не унять ветрам.
Словно зов из древних песен сферных,
Он плывёт по сердцу, будто храм.

Ибо взгляд — не пламя и не пепел,
А приют уставшей тишины.
Он глядит — и время глохнет слепо,
Как в ракушке голос глубины.

Так стоишь, вне времени и веса,
На краю, где тень сплетается игрой.
И душа, как штамп внутри не пьеса,
Плавит строки в свете под луной.

Не любовь — её обломки, эхо,
Словно рифмы, стертые дождём,
Остаются в пыльных переулках
Невозвратным, прежним кораблём.

И тогда, среди витков бездомных
Фраз и лиц, забытых наизусть,
Ты как штиль меж хроник миллионов,
Ты как суть, где кончилась искусь.

Не кричи — и так уже вселенной
Виден шов на выдохе строки'.
Мы с тобой — отпетые вселенные,
Незаметно сдвинуты с оси`.

Скоро ночь. Ни спора, ни проклятья.
Только отблеск пламенной зари.
И звучит в изломе восприятия
Этот стих — не мне, а изнутри.

Он звучит, как суд, но без присяжных,
Без вины, где каждый — сам себе.
И проходит в паузах бумажных
Смысл — как боль, не схваченная в плен.

Тот, кто знал, молчит — и это точка.
Тот, кто жил, не скажет, как прожить.
Ведь строка — не истина, не строчка,
А попытка хоть чему-то быть.

Между «был» и «станет» — пауза эта,
Где дышать решаешь на авось.
И любовь — не то, что в письмах где-то,
А та дрожь, что в голосе срослось.

Мы уходим — каждый, как глагол,
Без возврата, спрятав суть внутри.
И стихи — не повод, не прокол,
А следы на льду в тончайшей лжи.

Ты читаешь — значит, ещё дышишь.
Значит, боль имеет смысл и вес.
Значит, где-то в городе без крыши
Ждёт тебя не ад, но свой Эвес.

Пусть останется на дне зрачка
Этот свет — не чей, но всё же близкий.
Пусть молчит последняя строка,
Как молчит покой в начале жизни.

Не торгуйся, не зови, не мсти —
Мир и так рассыпан между строчек.
Если боль была — значит новые пути
Не ушли напрасно этой ночью.

А потом — затишье, как в игре,
Пыль на полке, голос за стенами...
И в глазах — не шторм, а в сентябре
Просто осень, с каплями, без драмы.

               
                11.04.2025