Роман Переплёт т. 1, ч. 1, гл. 3

Так, за разговором, они въехали в город. Однако тут же, прямо на въезде, выстроилась длинная очередь машин. Впереди мигал семафор, а по проложенному поперёк дороги железнодорожному пути медленно двигался электровоз, толкая впереди себя платформы с щебнем.
- Вот же, чёрт, - хмуро пробурчал Славик, пристраиваясь за самосвалом. – И ведь, ни раньше, ни позже. Вечно их разнесёт. Ну, гоняли бы свои составы по ночам. Так нет, всё норовят прямо среди бела дня. Вот и всё у нас так, кверху жопой. 
Он продолжал ворчать, а Тверской тем временем с любопытством посматривал по сторонам. На удивление, здесь почти ничего не поменялось. Всё те же закопчённые строения, какие-то будки, а справа – покрытый сухой травою пустырь. Воздух посинел от выхлопных газов. Тверской и Славик поспешили поднять стёкла.
И вот, наконец, на светофоре загорелись зелёные огни, очередь стронулась с места и стала продвигаться вперёд. 
- Так, куда, говоришь, тебя подвезти? – спросил Славик, выводя машину во второй ряд и подбавляя газку. 
- А где-нибудь поближе к центральному гастроному, - отозвался Сергей. – Надо будет чего-нибудь прикупить. А то дома у меня хоть шаром покати. А вдруг всё-таки удастся кого-нибудь собрать…
- Оно, конечно, - авторитетно заметил Славик. – Так ты там рядом где-то живёшь?
- Через дорогу.
- Иди ты! В самом центре города! Ну, надо же… Да, везёт же некоторым.
Место, куда они направлялись, действительно, считался центром. А перекрёсток улиц Ленина-Шевченко и прилегающий район на языке горожан назывался «Пятачком».  Тут всё было рядом: и ресторан, и главный кинотеатр, носивший гордое название «Октябрь», и центральный гастроном, и парикмахерская. Не говоря уже о магазинах и магазинчиках, каких здесь было навалом.
Обычно здесь было многолюдно. Особенно по вечерам, когда здесь собирались толпы молодых людей, шумных и весёлых, жаждущих развлечений, а то и просто общения.
Сергей попросил таксиста высадить его где-нибудь поближе к гастроному. Потом он расплатился и выбрался из машины.
- Ну, бывай, старлей, - высунувшись из окна, крикнул ему вдогонку Славик. - Счастливо тебе отпраздновать!
- И тебе тоже не скучать, - бросил ему в ответ Сергей, помахав фуражкой.
«Волга» газанула и сорвалась с места.
За ранним временем народу в гастрономе было немного. Правда, у одного из прилавков, где продавали хлебобулочные изделия, выстроилась небольшая очередь. И то же самое у продуктового отдела. Но зато у виноводочного не было никого вовсе.  и вовсе  Оно и понятно, продолжал действовать закон, согласно которого спиртное отпускали не раньше одиннадцати. На часах же в это время не было и девяти. 
За кассой сидела довольно симпатичная толстушка, с ярко накрашенными губами и подведёнными глазами. Бойко отбивая чеки, она на покупателей даже не смотрела. Но вот подошёл черёд и Тверского.  Глянув на него мельком, толстушка мгновенно преобразилась: глаза её лукаво блеснули, плечи расправились, так что пышная её грудь как бы выдвинулась вперёд.      
- О, товарищ лейтенант! – облизнув губы, пропела она. И, пробежав глазами по бумажке, с длинным перечнем продуктов, удивлённо вскинула брови. – Ого! –воскликнула она. - У товарища лейтенанта намечается праздник?
- Да, в некотором роде, - ослепительно улыбнувшись, отвечал ей Тверской. – Решил вот закатить небольшую вечеринку.   
- И по какому же поводу? – живо заинтересовалась толстушка, продолжая пожирать его глазами.
- По поводу? – Он оглянулся на очередь. Там, на некоторых лицах, уже читалось нетерпение. - А повод самый что ни на есть торжественный. Вот, вернулся после службы домой. 
- И откуда же, интересно?
- А с самого Сахалина…
- А-а-а. Счастливчик, повеселитесь, наверное. Как же я вам завидую, - промурлыкала она, закатив глаза в сладкой истоме.
- Ну, так, в чём же дело? Я приглашаю.
- Да я бы и рада, - закручинилась та, - но не могу. Я тут до восьми, а потом ещё и снимать кассу… - Она снова закатила глаза, явно придумывая, о чём бы ещё его порасспросить. Но тут раздались возмущённые голоса. 
- Молодой человек! – взвизгнул старик в лыжной шапочке, в заклеенных синей изолентой очках. – И долго вы ещё собираетесь любезничать? А ещё пограничник. Э-э-э, поимели бы совесть. А ведь вы здесь не один, между прочим.
Старика тут же поддержало ещё сразу несколько голосов. Очередь забурлила на все голоса. 
- И ведь ни стыда, ни совести! – дрожала от негодования рыхлая тётка, с массивным зобом и густо напудренными щеками. Мелкие жирные кудряшки на её голове тряслись в такт её выражениям.   
- Вот именно! – пискнула вслед за ней бабулька в платочке. – В мундиры свои повырядятся и думают, что все тут перед ними должны кланяться. Хоть бы людей постеснялись!
- Да и вы, голубушка, тоже хороши, - строго выговаривал кассирше солидный дядечка в пальто и галстуке. - Вы здесь, между прочим, на работе. А точить лясы и заигрывать будете в своё личное время.
Однако возмущённые вопли и высказывания покупателей её ничуть не обескуражили. Видимо, ей не привыкать к подобным эксцессам.
- Но, но! - сверкнув глазами, нахохлилась она. - Чего разгалделись! Нашлись тут мне ещё указчики! Я и без вас знаю, что мне делать и с кем разговаривать. А будете возмущаться, то я закрою кассу и уйду на перерыв. Так что лучше помалкивайте! – И тут же, резко переменившись в лице, она томно улыбнулась Тверскому. – Да не обращайте вы на них внимания. Всех их хлебом не корми, а только дай горло подрать. Вечно всем недовольны. Кстати, я в девять освобожусь, так что можете…  Хотя нет, давайте, я лучше,  черкну вам свой телефон.
И не успел Тверской  ответить, как она оторвала от рулона клочок бумажной ленты и вывела на нём ручкой свой номер.
- А завтра, между прочим, - подавая ему бумажку, томно улыбнулась она, -  завтра я весь и вовсе весь день свободна…
- Понял, буду иметь это в виду…
Он с чеком он вернулся к прилавку, где его ожидала целая гора свёртков и банок. Часть покупок он втиснул в полупустой свой чемодан, а оставшуюся часть просто понёс в руке. Бумажку с номером кассирши, он там же выкинул где-то возле  прилавка.
Он на дух не переносил вульгарных дамочек. А кассирша как раз такой себя и выказала. И тут уже не имели значения ни пышные бюсты, ни другие, самые даже соблазнительные примечательности. И вообще, надо сказать, торгашек он, как правило, обходить старался стороной. Такой вот насчёт них у него был пунктик. Были, конечно, и исключения – как же без этого – но погоды они не делали.


Продолжение: http://stihi.ru/2025/04/13/4216