Егорка

Август. Конец лета.
К деду Тимофею приехал его сын Борис. Сам Борис жил в Москве со своей семьёй, а на лето привозил сына Егорку погостить у деда в маленьком посёлке, недалеко от старинного города Курск.
Егорке уже было почти 7 лет, и вот папа забирает его в Москву, чтобы подготовить к школе.
Егорке нравилось жить у деда. Каждый день они чем-то были заняты: то в огороде работали, то на рыбалку ходили, а то и просто гуляли пешком по улицам. В посёлке особо нечего было рассматривать: нет музея или театра, нет зоопарка или хотя бы маленького цирка. Зато есть речка и в ней можно купаться. В доме у дедушки живут кошка Мурка и собака Рэкс, а у соседки, бабы Маруси, есть коза Зойка. Баба Маруся раз в неделю угощала Егорку и дедушку вкусным козьим молоком. А ещё в парке есть аттракционы и качели, где внук и дед могли развлекаться хоть каждый день.
Много приятных впечатлений увозил Егорка в Москву. Хорошо прошло лето. И вот сейчас надо попрощаться и ждать, что в следующем году папа снова привезёт его сюда.
- Егорка. Иди ко мне, - позвал дед внучонка.
- Иду дедуль, - крикнул в ответ Егорка.
Дед с внуком зашли в дом, где в большой комнате на столе лежал старый альбом с фотографиями. Дед Тимофей выбрал из альбома несколько чёрно-белых карточек и протянул Егору:
- Вот посмотри. Это твоя бабушка. Её уже давно нет, но ты должен знать бабушку и помнить.
- Дедуль, а где она? - спросил Егорка.
- Умерла, - грустно ответил дедушка.
- Она старенькая была? Она на небе?
Дед Тимофей вздохнул и ответил:
- Нет. Не старенькая. Но, конечно, она на небе.
- Она видит нас. Да, дедуль?!
- Видит, конечно, видит.
- Дедушка, а ты уже старенький? - не унимался Егор.
- Ну как тебе сказать... Конечно старше твоего папы и старше тебя.
- Нет. Ты не старенький. Ты пожилой, - твёрдо подытожил Егор.
Для маленького Егорки старенькие люди те, кому уже исполнилось 90 или даже 100 лет. Остальные для него - только пожилые. А дедушка продолжал:
- Это мы с твоей бабушкой, когда только познакомились. Видишь, какие мы молодые, красивые. - протягивая фотографию, рассказывал дед Тимофей. - А это уже, когда твой папа родился.
- А я где был? - спросил Егорка.
- Тебя ещё не было, - ответил Тимофей и продолжил: - Я тебе дам вот эту фотографию, где мы с бабушкой вместе. Ты возьми с собой в Москву, а когда захочешь - достанешь и вспомнишь нас.
- Дедуль, я тебя никогда не забуду. Я тебя сильно-сильно люблю, до самого неба, - сказал Егорка и обнял дедулю за шею.
Рано утром следующего дня Егорка уже ехал с папой на машине в Москву и с любопытством разглядывал дорогу, мелькающие машины, дома и всё, что привлекало его внимание.
А дедушка остался дома один. Он по-прежнему работал в огороде. Иногда ходил на речку ловить карасиков на суп и кошке Мурке полакомиться. Прохаживался по знакомым улицам, магазинам. Жил привычным для него распорядком, надеясь, что на следующий год сын снова приедет погостить и привезёт на всё лето единственного горячо любимого внука.
А Егорка в Москве пошёл в 1 класс. Учился охотно. Преподаватели хвалили его и ставили в пример. Во всех школьных мероприятиях участвовал с желанием и проявлял себя с лучшей стороны. Он хотел быть лучшим, что бы родители, а особенно дедушка , гордились им.
Так день за днём пролетали школьные будни. И вот перед самыми летними каникулами папа и мама сообщили, что он поедет отдыхать в детский лагерь на берегу моря, на целый месяц. Егорка ещё ни разу не был на море, не был и в детском лагере, где много детей разного возраста и с ними можно подружиться. Ему стало интересно...
- А к дедушке поедем? - спросил Егор.
- В этом году не получится, - ответила мама. - Может быть в следующем съездим.
Но и в следующем году Егорка не встретился с дедушкой. А потом снова был отдых в детском лагере, а ещё с родителями за границей, в странах, о которых он не имел никакого представления. Менялись адреса, моря, друзья, а время шло своим чередом, и вместе с ним рос Егорка.
Вот только дедушка всё ждал и ждал, надеялся, что внучёк его не забыл и скоро приедет. Редкие разговоры по телефону, конечно, не могли заменить живого общения с внуком. И горячие, радостные обнимашки деда с Егоркой остались в прошлом.
Год за годом рос и взрослел Егор. И вот  уже он осознал, что сам может выбирать, где ему отдыхать.
- Пап, мы когда поедем к дедушке? - спросил в очередной раз Егор. - А то я его уже почти не помню.
- Вот будет у нас с мамой отпуск - тогда и поедем.
И Егор ждал.
А дед Тимофей всё это время сидел дома один, работал и вспоминал его. Он подробно перебирал в памяти каждый день, прожитый вместе: как раскачивал Егорку на качелях, а тот кричал ему:
- Выше, дедуля. Выше!
Вспоминал, как ходили на рыбалку: старая бамбуковая удочка была длинная и лёгкая, и Егорка без труда удерживал её в руках. Ему очень не терпелось поскорее поймать рыбку. И для этого он часто подёргивал удилище на себя. Поплавок приближался к берегу и наклонялся набок. Егор раз за разом поддёргивал удочку, и поплавок каждый раз приближался к берегу и ещё больше наклонялся набок. Терпения у Егорки не было совсем, и он снова и снова поддёргивал удочку. Поплавок оказался так близко к берегу, что лёг набок полностью.
- Ты не дёргай удочку, - подсказал дедушка. - Поплавок уже на мели. Сюда никакая рыбка не подплывёт.
Подошёл и перебросил поплавок подальше от берега на глубокое место.
- Вот здесь лови, - сказал дед Тимофей.
И действительно, долго ждать не пришлось. Вскоре поплавок задёргался, как на пружинке, и пропал под водой.
- Тяни! - крикнул дед.
Егорка рванул удочку своими детскими руками и сразу почувствовал, что не может вытянуть поплавок из воды. Появилось натяжение лески, удилище изогнулось, а его конец повело куда-то в сторону. Казалось, будто кто то крепко держался за крючок и не хотел отпускать. Егорка попробовал ещё раз и потянул сильнее. Поплавок медленно "вылез" из воды. Дедушка быстро подошёл к внуку и помог ему вытянуть удочку на берег.
Тут, на берегу, в траве, Егор смог хорошенько разглядеть того, кто не поддался ему. Это был большой толстый карась с блестящей на солнце чешуёй.
В этот день они с дедом наловили ещё много карасей, и окуньков, и плотвичек. Улова хватило на всё: сварили вкусную уху, а Мурке и Рэксу даже налепили котлет. Вечером дедушка по-соседски угостил бабу Марусю ушицей.
С такими приятными воспоминаниями дед Тимофей прожил все эти годы.
И вот сейчас Егорка ждал летних каникул и надеялся, что родители отвезут его к дедушке на всё лето.
Примерно за месяц до отъезда отцу позвонила баба Маруся. Разговор был коротким и тревожным. Егор уже не маленький мальчик и сразу почувствовал тревогу. Страх холодной дрожью прошёлся по всему его телу.
- Пап, кто звонил? - спросил Егор.
- От дедушки, - ответит он.
- Что-то случилось? С ним всё в порядке?
Отец промолчал и обнял сына так крепко, как не обнимал ни когда.
- Нет больше дедушки. Умер, - с трудом произнёс отец. - Завтра похороны.
В дорогу собирались быстро. Всё решали на ходу. Выехали сразу.
Посёлок встречал их серо и буднично. Жизнь в нём шла своим чередом. У дома деда Тимофея собирался народ. Люди ходили без порядком туда - сюда. Баба Маруся, увидев нас, подошла и стала плакать. Родители вошли с ней в дом и занялись подготовкой похорон.
Егорка остался стоять у крыльца. Достал подаренную дедом фотографию и рассматривал так, будто видел впервые. Егор не то чтобы боялся войти в дом, нет - он не хотел видеть дедушку мёртвым. Он хотел видеть его живым и здоровым, чтобы снова гулять с ним, как в детстве, чтобы дедушка улыбался и был рад каждому новому дню.
Он видел, что происходит, но не желал принимать это. В нём жила слабая надежда, что всё ещё как-то само собой рассосётся. Люди разойдутся и заберут принесённые венки, а дедушка, как прежде, выйдет на крыльцо в своих старых, с вытянутыми коленями, зелёных шароварах и пойдёт пропалывать грядки, подвязывать кусты, кормить Мурку. Всё снова будет, как раньше, как в его, Егоркином, детстве.
На кладбище пришло совсем немного народа. Пришла соседка, баба Маша и ещё человек 5, таких же пожилых людей. А потом в поселковой столовой почти молча и совсем недолго поминали деда Тимофея.
Родители сразу после этого стали собираться обратно в Москву. Оставаться ночевать в посёлке никто не хотел. Дом закрыли на ключ, на калитку повесили замок. Ключи отдали соседке.
- Присматривайте, пожалуйста, за домом. А если кто захочет купить - позвоните нам. И спасибо, что проведывали отца, - сказал папа.
Баба Маруся опять всплакнула и своей шершавой ладонью коснулась лица Егорки.
- Егорка, зайди ко мне, - сказала она и направилась к своей калитке.
Егор последовал за ней. Баба Маруся вынесла из дома небольшой увесистый свёрток, обмотанный женской шалью и перетянутый шпагатом.
- Тимофей как-то зашёл ко мне и сказал, чтобы я передала это тебе. Он хотел сам, но не успел.
- Что это? - спросил Егор.
- Я не знаю, - ответила баба Маша.
Всю дорогу Егор не решался открыть свёрток.
В Москву приехали поздно ночью и сразу легли спать.
Утром родители пошли на работу, а Егор остался дома один. Он достал дедушкин свёрток и открыл его. Там лежал тот самый альбом с фотографиями и конверт с бумагами и значками. Егор стал разбирать содержимое конверта.  Это были наградные листы, грамоты, различные значки и почётные знаки Ударника коммунистического труда 11 пятилетки, значок члена КПСС и ещё много разных наград от ВЦСПС и министерств СССР. Это были награды его дедушки и бабушки за их честный, добросовестный труд и активную общественную жизнь в далёкое советское время, когда они были так молоды.
Рассматривая фотографии, Егор узнавал своих дедушку и бабушку такими, какими он никогда их не знал. И никто о них так не рассказывал. На карточках в альбоме они были молодыми, весёлыми, и те, кто стоял рядом с ними, тоже были молодыми, счастливыми и улыбались.
Казалось, эти улыбки излучали какую-то невидимую энергию, и он, Егор, заряжался ею. Ему становилось хорошо и радостно. Он испытывал гордость оттого, что у него есть такие бабушка и дедушка. Он почувствовал совсем другую ценность жизни, в которой его дед Тимофей был героем.
Не каждый день, но частенько Егор пересматривал старые фотографии, держал в руках дедовы награды и всё больше гордился им.
На следующий год родители снова засобирались ехать в посёлок. Нашёлся покупатель на дом, а работники похоронной службы приготовили памятное надгробье на могилу деда и ждали от отца разрешения на установку.
На кладбище Егор увидел на могиле деда надгробье из серого мрамора с портретом и скорбную надпись: " Помним. Любим." Ему стало не по себе. "Это всё? - удивился про себя Егор. - Всё, что заслужил дедушка? Как же так?". Не понимая, что с ним происходит и находясь в растерянности, он с трудом сдерживал волнение. В нём росло желание одновременно кричать, плакать, обнять дедов портрет и ещё что то совсем непонятное и неуловимое. Он читал надпись и понимал, что чего-то не хватает, что-то в ней не так, как чувствует его сердце. Сознание выдавало картинки из детства и дедова альбома. Убеждение, что дедушка герой и заслуживает большего почёта и любви, подтолкнуло к действию. Егор быстро побежал к машине. Достал из своей сумки фломастер, вернулся и написал на надгробьем рядом с портретом: "Дедуля, я тебя никогда не забуду. Люблю тебя сильно-сильно, до самого неба. Егор."
Казалось, птицы замолкли в этот момент. Ветер затих. В висках тяжело стучала кровь, и слеза потекла из глаз Егора по юному, но уже не по-детски серьёзному лицу.
                КОНЕЦ