Воля учителя

Утром одиннадцатого числа,
В 63-м, в протестном июне,
Как анонсировали накануне,
Адская всюду стояла жара.
Сотни монахов увидел Вьетнам,
Возле посольства Камбоджи в Сайгоне,
Молча — без слов иль иных церемоний,
Шли. Впереди – голубой седан.
Старый учитель сидел за рулём,
Взгляд – на дороге, —  ни зла, ни тревоги.
Медитативные мысли о боге,
О пробуждении чистым огнём.

Остановились. Пошёл ветерок.
Вышел учитель из автомобиля,
Двое подушку ему постелили,
На перекрёстке сайгонских дорог.
Двое ушли, из канистры облив
Стан его — тонкий, как тень от пальмы.
Перебирают медленно пальцы
Чётки под мантры простой мотив.
Льются рекой по аскета груди,
Переливаясь, бензина струи.
Искры от спички на миг сверкнули,
Вспыхнул пожар — и всего охватил.

Запад есть Запад, Восток есть Восток.
Воля учителя — что в ней такого?
Но жизни важнее и даже закона
Волю учителя ставит Восток.
Может, поэтому — в час роковой
— Там, где кричали бы Запада глотки,
В час, бесконечно великий и кроткий,
Люди Востока не спорят с судьбой.

Люди дрожали. Дрожала толпа.
Кто-то мычал, кто-то жался к знакомым,
Кто-то зажмурился. Стражи закона
Пот-кипяток вытирали со лба.
Кто-то чесался носком об носок,
Кто-то бежал, спотыкался, падал
Кто-то боялся – икал и плакал.
Кто-то смотрел, как сгорает бог.

Тело и жизнь, за свободу свою,
Мирно, как будто достиг нирваны,
И не горел, а как будто плавал,
Тхить Куанг Дык передал огню.
Молча сидел посреди похорон.
Вот он, на фото — живой и мёртвый.
Был человеком. Как мы, животным.
Как же он смог одолеть огонь?

Всё отключил, что его вело
В жизни животной по кругу клетки,
Взял в управление все свои клетки,
Вытерпев смерть в глубочайшем из снов.
Не шевельнулся. Как сел – сгорел!
Только лишь сердце огонь не испортил -
Добрую волю учителя - молча,
В мантре сгореть за свободу вер.