проза

Лика вышла на перрон, колесики чемодана гулко протараторили мотив незатейливой детской песенки:
- Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота, чижика, собаку, Петьку забияку...
 Поправляя лямки рюкзака, девушка подошла к круглому столику под ярким зонтом, пристроила видавшие виды ноутбук на исцарапанную письменами поверхность, оглянулась. Ее никто не встречал.
 Таксисты и водители микроавтобусов оживились, выкрикивая слова, к которым Лика не прислушивалась, но она отчетливо уловила как солнечные блики играют в каждом звуке, как пахнут морем слова, как подобно прибою шумят, суетятся пассажиры, предвкушая будущий отпуск, мир и особенная, размеренная тишина ощущалась в этой утреней гонке.
 Солнце подрумянило нижний краешек лиловой тучи над шпилем башни с часами, отразилось в золотой звезде, окрасило в нежные тона колосья лепнины, готовясь залить ослепительным светом всю привокзальную площадь, но подслеповатые фонари еще горели, а серебряные стрелки медленно двигались по циферблату к цифре шесть.
- Куда ты едешь?
- Спасибо, я приехала, в следующий раз…
 Ее ответ заглушили капли дождя, водные потоки хлынули из прорвавшихся отверстий небесного свода, мгновенно запузырились огромные лужи, подбираясь к багажу, заставили плотнее прижаться к столику. Люди поспешили скрыться, площадь резко опустела.
- Город встречает дождем? Как думаешь, это хороший знак?
 Девушка вздрогнула от неожиданности, торопливо повернулась на звук и никого не увидела, холодный ветер тронул щеку, брызнул мелкой дождевой крошкой, запутался в светлых локонах Лики и затих.
- Кто здесь?
 Никого, только капли гулко разбивались о тент:
- Кто здесь?!
 Серое дождевое облако упало на площадь, перед глазами пронеслась вереница чужих городов, роились люди вокруг, падал снег, пели птицы в городских парках, ветер путал направление, цепляясь за подол легкого платьица сидящей рядом девочки. Казалось само время стало настолько плотным, что в нем увязло все счастливое, радостное и смешное, будто целое тысячелетие поместилось в маленький временной отрезок.
Лика посмотрела на девочку, в синих, сгустившихся сумерках глаз подростка бушевала буря, на бледных щеках гасли рыжие веснушки, а белокурые кудри покрылись слоем копоти
- Кто ты?
- Ты наконец приехала…
- Что?
    Девочка молчала, но подошла поближе, присела возле чемодана, провела пальцем по контуру нарисованной Эйфелевой башни, поцарапала ногтем, вытирая пятнышко прилипшей грязи на изображении Тауэрского моста.

      Лике показалось, что на крышке чемодана стрелки часов Биг-Бен ожили, медленно поплыли и остановились на цифре шесть.

- Тра-та-та …Ты еще возишь его с собой?
   
Резко поднялась, вглядываясь в серую пелену дождя покрутилась вокруг своей оси широко расставив руки, капли стекали по ее лицу.
- Не задумывалась почему город встречает дождем?

Лика в недоумении посмотрела на девочку и еще раз спросила:

- Как тебя зовут?

Девочка улыбнулась и пропела:
-Зеркало река, как ты далека… махнула рукой в сторону опустевшей площади и воскликнула:
-Это не город, это зеркало!

- Говори понятнее, что все это значит?

      Девчушка пристально рассматривала шпиль и лепнину вокзала, продолжая
тихонько мурлыкать песню, видимо она была поклонницей советской рок-группы «Альфа».
Вдруг голос девочки стал резким:

- Ты вычеркнула меня?

 На зеленом стеганом рюкзаке девочки звякнул брелок, она резко приблизилась к Лике, заглянула в глаза Лике и произнесла :

- Смотри!

     Лика почувствовала,  что дождь стихает, каждая дождинка тихо зазвенела , превращаясь в стеклянную бусину и мелодично осыпалась у ног Лики.
На Лику навалилось нечто страшное. Она ощутила себя заблудившейся во времени пчелой, отчаянно разыскивающей свой рой. Улыбки друзей озарили на миг — но растворились в дожде, как улыбки ацтеков с их несуществующими городами. 

Очнувшись, девушка огляделась. Её беспокоил запах гари: дым застревал в горле, сушил его и заставлял закашляться. Першило от чего-то терпкого, полынного, с нотками дроблёного в порошок металла. 

— Что за чертовщина? 

Обгоревшие остовы зданий. Многоэтажки, напоминавшие шоколадную плитку с откушенными углами. Оторванные балконы. Дома, зияющие пустыми глазницами. Куски металла от рифлёных крыш, разлетевшиеся и застрявшие в ветвях. Шлакоблочная крошка. Искалеченные деревья. Бетонные плиты перекрытий девятиэтажки, трепыхающиеся на ветру. И ямы, в которых можно было бы, при желании, спрятать грузовик. 

Сердце Лики забилось чаще, когда она увидела одиноко торчащий угол дома на краю мягкого, ухоженного газона. Соцветия ромашек, распустившихся в куче битого стекла, и густо цветущие кабачки, поросшие лебедой, покрывали склоны глубокой воронки — кабачковое поле, которое никто не сажал. 

В момент взрыва дом и постройки снесло, как карточный домик. Взрывная волна разметала их по соседним дворам и улицам, пробивая крыши и фронтоны кусками арматуры и шлакоблока. 

В груде вывороченного грунта торчал сбитый на скорую руку крест. На старых шершавых досках белой краской были выведены корявые цифры и имя. 

Лика заплакала. Оранжевые кабачковые соцветия, похожие на солнце, яркими мазками ворвались в душу и растопили все преграды. Она рыдала долго и надрывно, оплакивая будущие потери — ещё не зная о них, но уже остро чувствуя несправедливость, творившуюся на улицах некогда красивого и уютного городка.      Лика поднялась, отряхнула цементную крошку с футболки, попыталась оттереть засохшее пятно крови на голубых джинсах, сорвала лист лопуха и вытерла руки. Пальцы окрасились в сочный цвет зелени. Она оглянулась в поисках какой-нибудь тряпицы, не нашла и вытерла ладони о джинсы, затем подошла к кресту, вросшему в землю. Попыталась стереть  слой копоти. 

Доски скрипели под пальцами, белая краска осыпалась, открывая имя: 
— Анжела. 12 лет. 

Сердце сжалось. Она не знала, кто это, но слёзы текли сами. 

— Ты снова плачешь? — Девочка сидела на  куске бетонной плиты на краю воронки, болтая ногами. Её  светлые кудри теперь были серыми от пепла. 

— Кто это? — прошептала Лика. 

— Ты действительно не помнишь? — Девочка спрыгнула , подошла к кресту и погладила его. — Это же я. 

Ветер донёс запах полыни. Лика вдруг увидела вспышку: маленькую девочку в синем платье, бегущую по улице, свист   падающего снаряда, оглушающий взрыв. Огненный шар поглотил цветущие деревья, аккуратные газоны, всю улицу.
— Нет… — Лика закрыла лицо руками. — Этого не было! 

— Было, — девочка коснулась её плеча. — Но ты можешь это исправить. 
 

Лика медленно опустила руки. Глаза её, ещё влажные от слёз, встретились с пристальным взглядом девочки. Там, в глубине синего бушующего моря, мерцало что-то древнее, словно сама земля взывала к ней. 

— Как? — выдохнула она, чувствуя, как полынь обволакивает горло горьким послевкусием. 

Девочка улыбнулась. Её пальцы сжали край креста, и дерево затрещало, будто оживая. 

— Вернись туда. Забери меня до огня. 

С неба посыпалась мелкая зола, застилая солнце. Лика вздрогнула: в воздухе зазвучал далёкий гул, будто снаряд застрявший во времени, всё ещё падал. Она протянула руку, и девочка растворилась в пепле, оставив на ладони холодный металлический ключ. На ржавой поверхности угадывались цифры.