Книга роман Королева 12 часть 40 глава

Анабель чувствовала, как нити ревности и бессилия сжимают ее сердце в тиски, не давая дышать. Зрелище было невыносимым. Она знала, что любая попытка вмешательства лишь разожжет ярость королевы, обрушив ее на Анабель с утроенной силой. Но видеть, как Изольда изнывает под тяжелым взглядом Анны, было выше ее хрупких сил.

Собрав осколки мужества, Анабель выступила вперед, словно хрупкий цветок, осмелившийся пробиться сквозь лед. "Ваше Величество," – прошептала она, голос дрожал как осенний лист на ветру, – "умоляю, остановитесь. Изольде это тягостно."

Королева, словно хищница, оторвавшаяся от добычи, повернулась к Анабель, и в ее взгляде скользнула презрительная усмешка, змеящаяся по ее алым губам. "Ревнуешь, Анабель? Неужели ты всерьез вообразила, что можешь тягаться со мной за внимание этой хрупкой лани?" Она отпустила Изольду, и та, словно подкошенная, отпрянула к окну, жадно ловя ртом воздух.

Подобно грозовой туче, Анна надвинулась на Анабель, и в ее глазах плясали отблески опасного пламени. "Ты забыла, кто ты, Анабель. Я – королева, и мои желания – закон, высеченный на скрижалях власти. Не смей перечить мне, иначе познаешь всю глубину моего гнева." С этими словами, словно удар хлыста, последовала пощечина, и Анабель пошатнулась, как тростинка под порывом ветра. "А теперь исчезни с моих глаз, пока я не передумала и не приказала бросить тебя в темницу, где ты будешь оплакивать свою дерзость."
Боль от пощечины отозвалась не только на щеке, но и в самой душе. Анабель ощутила, как предательская влага застилает глаза, но усилием воли сдержала слезы. Она не позволит королеве увидеть свою слабость. Подняв голову, Анабель встретила взгляд Анны, в котором не было ни капли сочувствия, лишь холодная, расчетливая власть.


"Как пожелаете, Ваше Величество," – проговорила Анабель ровным голосом, стараясь скрыть дрожь, которая охватывала все ее тело. Она развернулась и, стараясь сохранить достоинство, покинула кабинет королевы. Каждый шаг отдавался гулким эхом в ее сознании, напоминая о ее ничтожности перед лицом королевской власти.