Жестокая расправа над ревизором

Бедный, несчастный ревизор.

Об уровне подлости, безнравственности директора свидетельствует и такой факт: Управление было организацией государственной, численность аппарата управления предусматривалась штатным расписанием, которое контролировалось райфинотделом.  Руководство аппарата управления систематически нарушало штатное расписание. Инспектор райфинотдела уводила их от ответственности за эти нарушения, в связи с чем её, в знак благодарности за лояльность,  приняли на работу  в объединение ведомственным ревизором. Эта женщина по долгу службы была обязана проводить  ревизии финансово-хозяйственной деятельности в подведомственных объединению предприятиях. Осуществляя проверки финансово-хозяйственной деятельности,  она наивно полагала, что в ходе проверок необходимо быть принципиальной и выявлять все нарушения. Она не поняла, что на работу ведомственным ревизором в объединение её приняли не для того, чтобы Вскрывать правонарушения, а Скрывать их! И она отражала в актах все нарушения в хозяйственной деятельности  подведомственных объединению предприятий. Однако, это очень не нравилось директору, и он постоянно требовал от главного бухгалтера, в подчинении которого она находилась,  «урезонить» её, переделывать акты ревизий, исключать «неудобные» с его точки зрения факты нарушений, а также переделывать акты ревизий по просьбе директоров предприятий,  в которых она осуществляла проверки.  Она отказывалась  фальсифицировать результаты ревизий, поэтому попала в немилость к директору, который продемонстрировал свое отношение к ревизору на её юбилее. Когда ей исполнилось 50 лет, как обычно было созвано собрание коллектива в кабинете директора. Её посадили посредине кабинета, как и положено юбиляру. Директор, как всегда поздравлял первым. Он говорил долго. Всё его поздравление было унижением, моральным уничтожением  юбиляра. В поздравительной речи употреблял  саркастические неуместные, издевательские шутки, откровенно куражился, изгалялся над юбиляром как настоящий деспот.  Все присутствующие радостно хихикали, «подхрюкивая» директору – в  объединении господствовала атмосфера раболепия, покорности, угнетения. Казалось еще немного и начнется улюлюканье, раздадутся  возгласы – «Ату её, ату!» В эпизоде с  юбилеем ревизора он в очередной раз продемонстрировал  свое самодурство и упоенье безнаказанностью во всем.
Бедная женщина краснела от стыда, не знала куда деться. На глазах у неё были слёзы. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. В моём сознании всплывали  ассоциации – публичная нравственная казнь, средневековое  аутодафе. А ведь, юбилей человека – это важнейшее событие в его личной жизни. И этот гнусный, бездарный человек бесцеремонно вторгся в личное пространство человека, грязными сапогами публично растоптал личное достоинство  подчиненного ему работника в торжественный для этого работника день, использовал юбиляра, как расходный материал для своего возвеличивания!  На этот раз в выборе легкой мишени  он не ошибся и своей цели достиг – юбилярша была морально уничтожена - бил аккуратно, но сильно! В эпизоде с юбилеем ревизора  директор в очередной раз продемонстрировал своё «могущество» -  хочу возвеличу, обласкаю, хочу раздавлю морально. Этот эпизод продемонстрировал, что директор окончательно утратил нравственные ориентиры и подтвердил образ  воплощения абсолютного зла. 
В общении по служебным вопросам директор всегда и со всеми был груб, кроме юриста. Всех, в том числе женщин, независимо от возраста и должности называл на «ты». В общении с мужчинами по служебным вопросам непременно употреблял нецензурный лексикон. Его крики, оскорбления, унижения подчиненных  были средством психологического подавления. Так называемые сегодняшние экстрасенсы назвали бы такой стиль общения  пожиранием энергии у собеседника эмоциональным вампиром.

Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
«…..»  грошевой солдат.

Она не могла защищаться, т.к. была не готова к такой подлости, проявила слабость, и эта слабость возбудила в нем азарт зверя, преследующего  раненую добычу, её слабость возбудила в нем желание добить свою жертву до конца. И добил!
Можно было предположить, что готовилось её увольнение, поэтому он вёл себя так разнузданно. И вскоре она действительно была уволена по сокращению штата. Не прошло и полгода после увольнения, как она умерла.
Мало того, что он создал супер комфортный рай для себя и для своих фаворитов, так ему еще  нужно было наслаждаться  моральным уничтожением человека!
Как оценивать этот случай с ревизором? Ответ однозначный. Работая  государственным инспектором  райфинотдела, она  неоднократно предавала свой служебный долг, предавала интересы государства, уводя от ответственности генерального директора от ответственности за финансовые нарушения, за ущерб государству. А теперь сама стала объектом предательства теми людьми, в интересах которых она  предавала свой служебный долг!  Жалко женщину, как человека, но такова участь всех предателей!
Увольнение по сокращению штата было любимым делом директора, поскольку в этой процедуре   выражалось его отношению к конкретному работнику, он выбирал, кого уволить, а кого оставить на работе, эта процедура позволяла директору реально демонстрировать своё   мнимое «превосходство» и «могущество», основанное исключительно на его властных полномочиях. Вместе с тем он начисто был лишен превосходства по уровню интеллекта, профессионализма,  честности и совести.
 При увольнении работников администрация со мной, как с юристом никогда  не советовалась, поскольку знали, что я буду проверять основания и процедуру увольнения, буду проверять преимущественное право оставления на работе. Они освоили эту технологию увольнения с помощью  других юристов, не работавших в объединении. При увольнении ревизора они ко мне не обратились, т.к. не сомневались, что я заблокирую увольнение.
Директор воплощал в себе самые отрицательные черты человека – профессиональная некомпетентность,  патологическая склонность к злоупотреблениям служебным положением, гипертрофированное тщеславие, гипертрофированное  честолюбие, достигшие симптома «мания величия» сочетались с прагматичностью – он  точно знал, что от уголовной ответственности легче уйти,  имея правительственные награды, которыми партийцы всегда прикрывались при  совершении ими должностных преступлений. 
По  способности руководить  директор был на уровне бригадира животноводческой бригады, но даже такое сравнение для него очень лестный комплимент. Печать интеллекта на его  лице явно отсутствовала. Свою некомпетентность он вуалировал отборной, площадной бранью.
Директор мечтал быть великим, и он достиг величия, но в другом смысле – в смысле убожества, ничтожности, и тщеславия.     Приведу два примера из реальной жизни,  подтверждающие болезненное  тщеславие  директора, свидетельствующее о его нравственной деградации.