1145. Есть такая любовь, подобная музыке

Carta numero cuarenta y siete / 47/ 8 de febrero de 2025

Все прекрасное, вдохновенное и красивое –
все, что есть на Земле, называть бы твоим милым именем -
кареглазо-янтарное солнце неторопливое,
звезды, что фонари, горящие в зимнем инее.

Разделяя с тобой огонь, одиночество, тьму,
вдохновение и молчание в изобилии,
покорить мне не страшно смертельную высоту
неприступной разлуки, скрывающейся в идиллии.

Еще пару ночей покружит метель на мосту,
и растает зима над туманною нашей флотилией,
так исчезнут следы на последнем весеннем снегу,
так слова обессмертит поэтическая алхимия.

С каждым днем мы становимся старше самих себя,
но не времени и сбегающей вечно линии
горизонта, Луны, отвернувшейся как дитя
от земли, наказавшей ее однобокостью видения. 

Отпечатки от тел, изнеженных сном, лишь постель
помнит, как плащаница стигматы кровопролития в
искуплении грехов (человечество село на мель
в плане веры, экспресс мессии второго прибытия

задержался всего на каких-то пять тысяч лет,
может быть, световых, и Бог ближе, чем ватерлиния),
это все говорит нам о том, что границ в мире нет,
что все наши сомнения – плод невезения, засилья.

Солнце скрылось вдали. Догорающей в глубине
сердца нежной любви не хватает слов средь обилия
чувств, истерзанных временем, – только наедине
я смогу сказать то, отчего рухнет даже Бастилия:

есть такая любовь, что выстоит дольше скал,
о которые бьются безумные волны бессилия,
есть такая любовь, которую не искал,
но нашел, что оазис среди бескрайней пустыни, и

есть такая любовь, подобная музыке, в нас
пробуждающая прекрасное, словно лилии
аромат поутру, и эта любовь сейчас
называет себя твоим неозвученным именем,

так грусть плавится воском, и каждая буква имени,
поцелованная в письме из стихов рукописных,
будто нота, вплетенная мной в мелодию мыслей,
на ладони рисует новые линии жизни.