Масонский этюд Саши Чёрного

Париж. Город света, но для них – чаще город теней. Кафе на Монпарнасе, воздух густ от дыма «Gauloises» и вчерашнего кофе. Под ногами – стертый до желтизны паркет, за соседним столиком шуршит свежий номер Le Figaro. За столиком – двое: наш рассказчик, с цепким взглядом и едва заметной масонской искрой, и Саша Чёрный, поэт, чья желчь была так же остра, как и его нежность.

Рассказчик, помешивая ложечкой в рюмке с опалесцирующим абсентом, достает потрепанный томик. Открывает, словно священную книгу.

— Саша, милый, — голос его вкрадчив, почти интимен. — Помнишь?

Над столом в цветной, парчовой раме
Старший брат мой, ясный и большой,
Пушкин со скрещенными руками —
Светлый щит над темною душой…

Чёрный морщится, словно от мигрени. Стряхивает пепел с папиросы мимо пепельницы.
— Щит… Да уж. Щиты тут у всех дырявые, Саша. Души нараспашку.

— А вот это, про Федота? — рассказчик аккуратно перелистывает страницу, боясь порвать ветхую бумагу. — Что Пушкина от генерала отличить не мог? И как ты его, светоча нашего, «за картуз махорки»… Отмыл ведь потом, разгладил… Возишь «в сундучишке, как бальзам от русского бича»?

Жил ведь он! Раскрой его страницы,
Затаи дыханье и читай:
Наша плаха — станет небылицей,
Смолкнут стоны, стихнет хриплый лай…

— Вожу, — вздыхает Саша. — Бальзам… Скорее, вечная заноза. Напоминание.

Рассказчик наклоняется ближе, его глаза блестят – не только от абсента.

— Но Саша, подумай! Ты из Одессы, я – считай, оттуда же. Я – брат вольный каменщик. Ты – пока нет… Но твое досье… оно формируется! Само собой! Это же стихотворение – оно ведь… резонирует! Пушкин – Старший Брат, Светлый Щит! Отмыл от мух – словно душу от пыли профанской жизни очистил! Парча по краям – сияние Истины! Бальзам от бича – поиск Мудрости! Это же вопль души, ищущей Света!

Саша смотрит скептически, но уже с искоркой любопытства.
— Ты это всерьез? Пушкин как масонский пароль?

— А почему нет? — горячится рассказчик, но тут же смягчает тон. — Но главное – не это! Главное – твой фокс Микки! Гениальный «Дневник»! Саша, пойми, это же чистая аллегория! Мир глазами профана! Его чистота, его непонимание нашей суеты… Помнишь, как он прячется от пылесоса? Это же первобытный страх перед Хаосом! Перед ревущей неизвестностью бытия! А его вечное желание колбасы – это же символ земных привязанностей, которые кандидат должен отринуть на пути к Свету! Твой фокс – это идеальный образ души перед Посвящением!

Чёрный тихо фыркает, но уже без прежней горечи.
— Микки… в Ложе? Он бы там ковер погрыз и уснул на речи Досточтимого Мастера.

— Но видишь ли! — рассказчик поднимает палец. — В его простоте – глубина! В его страхе – готовность к испытаниям! В его преданности тебе – модель отношения ученика к Мастеру! — Он замолкает, давая словам впитаться. — Саша, твой фокс – это ключ. Лучшая рекомендация, какую только можно представить!

Он смотрит на поэта испытующе.

— Я рад за тебя, Саша. Почти все готово для представления… Только бы не сорвалось… Жизнь, сам знаешь… То одно, то другое. Бывает, как у Зины… — он замолкает, и в воздухе повисает недосказанность, понятная только им двоим. — А то и хуже…

Чёрный молчит. Он больше не усмехается. Он отворачивается к окну, теребит складку на скатерти. В его взгляде на мгновение мелькает что-то странное – не то абсурдная надежда, не то просто бесконечная усталость от этого парижского карнавала теней.

— Ты… ты правда можешь рекомендовать? В «Свободную Россию»? Там ведь… спорят больше о Пушкине и рецепте кулебяки, чем о Великом Архитекторе…

Рассказчик выпрямляется, стараясь придать голосу должную весомость.

— Конечно, Саша! Непременно! — Он почти верит в свои слова. — «Дневник фокса Микки»! Да само Небо читает его и благословляет твое стремление к Свету!
Саша Чёрный снова смотрит в окно, на серое парижское небо. Может, он видит там своего фокса, летящего к звездам? Или просто думает о том, как нелепо и горько все это… И здесь, и там, в оставленной стране, где новые зулусы бренчат своими погремушками…

Рассказчик сияет. Он уже почти видит удивленные лица братьев в Ложе, когда он будет зачитывать рекомендацию… «…а главным свидетельством его внутренней чистоты и готовности служит произведение „Дневник фокса Микки“, где в аллегорической форме…»

Хотя… кто знает? Может, абсент к утру развеет и этот великий план, как и многие другие эмигрантские мечты. А может, и нет. Может, фокс Микки действительно станет пропуском в Ложу. В этом городе, в этом мире теней и отражений, возможно все. Даже это.