7 глава повести Лунное ожерелье - 2

ВТОРАЯ КНИГА
Седьмая глава.  Шторм в Атлантическом океане.

С трудом пробираясь сквозь бушующие волны, Артём достиг обломков, где в воде оказался человек, запутавшийся в канатах и верёвках. Его лицо было бледным, а глаза полны страха и надежды. Он схватил спасательный круг и отчаянно потянулся к нему. «Держись! Я тебя вытяну!» — закричал Артём, крепче сжимая круг и стараясь не запутаться самому.
На шлюпке команда пыталась багром зацепить кусок мачты и подтянуть его к себе. Все понимали, что жизнь человека в их руках. Михаил, находясь на борту, крепко держал весло, обеспечивая максимальную устойчивость лодки. Каждый осознавал: чем быстрее они достанут человека из воды, тем больше у него шансов выжить. Внезапно всех охватило страшное осознание: трагедия может настигнуть в одночасье, и удача в любой момент может оставить кого угодно, независимо от богатства или славы.
Оказавшись на обломках и спасая мореплавателя, Артём ощутил, как холодная вода обжигает ему руки и ноги. Каждое движение в ледяной воде давалось ему с трудом, но мысль о жизни человека вдохновляла и заставляла, разгребая весь плавающий мусор, пробиваться к нему. Наконец, изо всех сил он схватил тонувшего за плечо, отвязал верёвку от спасательного круга и подтянул его к себе. Мгновение, казавшееся вечностью, и вот они уже на одной линии со шлюпкой.
«Давай, зацепи его!» — закричал Иван Алексеевич сквозь шум ветра, бросая ещё один линь и готовясь поднять их обоих на борт. С усилием, осторожно остерегаясь возможных переломов, они затащили пострадавшего на лодку, затем помогли обессиленному Артёму перебраться через борт.
Спасённый дрожал и судорожно вдыхал, словно задыхался от нехватки воздуха; на его лице отражались страдания и отчаяние. Команда замерла, глядя на спасённого. Он был измождён, холоден и сильно трясся всем телом, но главное — он был жив. Иван Алексеевич, указывая на него, произнёс: «Похоже, у него повреждена грудная клетка и сломаны рёбра. Отступите немного в сторону, дайте ему больше воздуха и укройте осторожно сухим одеялом. Видите, как он стучит зубами? Нам нужно вернуть его в чувство!» Собравшись плыть обратно к своей яхте, где с волнением ожидали их Олег Николаевич и механик, они посмотрели в сторону обломков корабля, откуда только что извлекли человека. Но вокруг обломков не было видно ни движения, ни криков о помощи.
 «Иван Алексеевич, нужно проверить, может, среди плавающих фрагментов судна есть другие пострадавшие яхтсмены?» — предложил матрос Михаил, готовый плыть туда.
«Да, Михаил, я согласен, но будь осторожен», — ответил Иван Алексеевич. Его лицо было серьёзным, и ему не хотелось рисковать своим товарищем, отправляя его на место крушения. Тем более что океан, не смирившись, наверное, со своей добычей в виде затопленного корабля, искал новые жертвы. Ветер начал усиливаться, нагоняя большую волну. «Похоже, снова разразится ураган», — подумал Иван Алексеевич, — «всё к этому идёт». И действительно, под таким натиском и свистом ветра волны становились всё более свирепыми.
Михаил кивнул, набросив на себя круг, привязанный верёвкой, выпрыгнул за борт шлюпки и поплыл к плавающим обломкам. Вода обдала его ледяным холодом, его сердце колотилось в груди, но он знал, что проявить смелость — это единственный способ помочь тем, кто мог остаться в бедственном положении.
«Ты один не справишься, возьми с собой Артёма», — предложил Иван Алексеевич, указывая на дрожащего от холода матроса, который уже был готов к действию. «Но он же пробыл около часа в воде, чтобы не было переохлаждения», — возразил Михаил. Но Артём, обращаясь к Михаилу, произнёс: «Лучше вдвоём, так мы сможем быстрее оценить ситуацию и, если что, друг другу помочь».
Тем временем волны пробивались через обломки, и недалеко от них что-то закачалось — возможно, это было спасательное средство или что-то другое, указывающее на присутствие других пострадавших яхтсменов.
Набравшись смелости, Михаил тоже прыгнул в воду. Море резко охладило его тело, но он был полон решимости спасать людей, как и все члены команды. С каждым гребком они приближались к обломкам, внимательно осматривая поверхность вокруг. Им нужно было действовать быстро, на раздумья времени не было. Вдруг между раздробленными кусками металла, дерева и пластика Михаил заметил небольшой сундук, который, полузатопленный и обмотанный парусами, выделялся явными формами среди разбросанного мусора. Он поднырнул под него, чуть не запутавшись в канатах, и вскоре вынырнул, держась за ручку этого сундука. Сундук был небольшим и лёгким, и после того, как Михаил освободил его от материи паруса, он всплыл на поверхность, как пробка. Было не до него, и Михаил просто оставил его там, где он всплыл.
Основная задача была — осмотреться вокруг, выявляя, есть ли здесь люди. Но плавающие обломки погибшего судна не подавали признаков жизни. «Да это и понятно, ; подумал Михаил, ; всё, что лёгкое: обломки из дерева, деревянной мебели, материи и пластмассы ; после крушения судна может некоторое время плавать на поверхности воды. Это связано с тем, что такие предметы обладают меньшей плотностью, чем вода. На них действует выталкивающая сила, которая больше силы тяжести, и поэтому они плавают. А остальное всё давно утонуло, и люди в том числе», ; сделал он неутешительный вывод. Они, привязав линь к медной ручке сундука, поплыли к шлюпке, где их ждали Иван Алексеевич и спасённый мореплаватель.
С большим трудом команда шлюпки с пострадавшим после крушения мужчиной добралась до яхты «Арабелла», где их с волнением и нетерпением ждали Остап Степанович и капитан. Сделали люльку из брезентового полотна и подняли на борт пострадавшего с помощью поворотной шлюпбалки — устройства, которое состоит из стрелы, опорной конструкции, шлюпочной тали и механизма, обеспечивающего перемещение лебёдки. Пострадавший стонал, что-то шепча, иногда переходя на громкий сиплый крик. Олег Николаевич, сносно говоривший на английском языке, произнёс: «Кого-то умоляет и зовёт некую Бетти». И продолжил, показывая свою начитанность и эрудированность: «Бетти — английское женское имя, уменьшительная форма имени Элизабет. Существует версия, что имя связано с древнееврейским именем Элишева, которое переводится как "Бог мой — клятва"». За пострадавшим на борт подняли сундук, окованный медными пластинками и закрытый на внутренний замок. Его отставили в сторону и занялись спасённым англичанином и матросами Михаилом и Артёмом, которые, даже укутанные в байковое одеяло, дрожали от холода. Спасённого перенесли в каюту, сняли мокрую одежду и завернули в одеяло, приложили электрические грелки к стопам ног и дали тёплый сладкий чай. Олег Николаевич предупредил: «Не давайте слишком горячие напитки, можете вызвать сосудистый шок, и полный запрет на алкоголь: алкоголь может ухудшить состояние и снизить способность организма согреваться». И добавил: «Помните главное — согревать человека нужно постепенно: сначала тело, потом руки и ноги». Согревающую терапию провели и с матросами Михаилом и Артёмом. Капитан оставил их со спасённым человеком, чтобы они присматривали за ним и восстанавливали свои силы. Они уселись рядом с пострадавшим, стараясь создать максимально комфортные условия. Михаил, обеспокоенно потягивая горячий чай, бросал тревожные взгляды на Артёма, который пытался понять, как дальше поступать. «Нужно постоянно контролировать его состояние, чтобы избежать ухудшения», — произнёс он, проверяя пульс пострадавшего на запястье. Вскоре к ним подошёл капитан судна, увидев, что все живы и здоровы, успокоился и сказал матросам: «Ребята, побудьте пока с пострадавшим, как придёт в себя, сообщите мне. У нас сейчас столько работы, что каждая пара рук на счету. Шторм возвращается, нужно завести яхту в лагуну, куда мы и планировали зайти». Пока они разговаривали, пострадавший начал приходить в себя. Его веки задрожали, и он медленно открыл глаза, с ужасом рассматривая происходящее вокруг. «Что случилось?» — выдавил он из себя испуганным, сиплым голосом. Олег Николаевич подошёл ближе, наклонился к нему и мягко постарался объяснить на не совсем чистом английском языке: «Ты в безопасности, друг. Всё будет хорошо».
Тот понял смысл сказанного и, ободрённый его словами, попытался сесть, но не смог и упал навзничь на койку. Боль в мышцах, особенно в груди, не давала ему двигаться. Михаил поспешил поддержать его, и в этой поддержке чувствовалось морское братство, которое всегда объединяло людей в трудные минуты. «Даст Бог, всё будет хорошо», — проговорил Михаил, осматривая ноги пострадавшего. Ноги у него от ступней и почти до колен начали темнеть, и это вызвало у Михаила большое беспокойство. «Скоро всё будет в порядке», — успокоил раненого Артём, поглаживая его руку, — «Главное — не переживай». Хотя у самого было смутное ощущение тревоги за этого человека.
Шторм, усиливший свои порывы после полудня, сохранялся в пределах пяти–шести баллов по шкале Бофорта. Ветер уже не был столь разрушительным, как ночью, однако дул с силой 11–14 м/с, а высота волн достигала четырёх метров. Вечер близился чтобы окутать окрестные воды темнотой, и капитан принял решение зайти в гавань ; в это кольцо океанской воды, окружённое каменными рифами.
Спасённого среди обломков с потерпевшего крушение корабля человека аккуратно переложили в брезентовый гамак. Накрыв его лёгкой льняной простынёй, её завязали снизу, чтобы он не выпал из гамака при качке. Артёма и Михаила капитан срочно вызвал на верхнюю палубу — для манёвров, таких как заход в узкую гавань, требовались дополнительные руки. Остап Степанович, облачившись в лёгкий сухой гидрокостюм со снаряжением для дыхания, готовился спуститься в воду, чтобы проверить днище и правый борт яхты на предмет целостности обшивки, а также удостовериться в сохранности винтов. На яхте стояли два четырёх лопастных гребных винта.
Надевая снаряжение, он сказал капитану: «Проверка винтов обязательна, без двигателя нам не зайти в лагуну, там слишком узко». Спустя полчаса Остап Степанович выбрался из воды и доложил капитану: «Олег Николаевич, одна из лопастей винта сильно погнута. Вращение даст небольшую вибрацию, но за корпус яхты она не зацепит. Мы можем запускать двигатель — дотянем на одном винте». Что касается обшивки, он добавил: «Нам повезло — вмятина значительная, ниже ватерлинии, но корпус цел. Однако по прибытии в порт необходимо будет произвести ремонт».
Вскоре они собрались обсудить манёвры для захода в гавань. «Волна сейчас не такая большая, но заходить будет очень трудно», — заметил капитан. Остап Степанович молча кивнул в знак согласия. Капитан продолжил с нотами беспокойства: «Я буду за рулём. Михаил, Артём, кок Николай Михайлович и Иван Алексеевич с баграми будут стоять по бортам, а ты оставайся в машинном отделении». Отдав команду, капитан направил яхту в лагуну, сделав небольшой крюк. Выровняв ход, яхта прямиком направилась в узкий проход в небольшое озеро среди каменных рифов, надеясь на удачный исход манёвра.
Через пару часов яхту поставили посредине небольшой бухты, закрепив её для надёжности двумя якорями. Иван Алексеевич, облегчённо вздохнув, проговорил: «Остап Степанович, как я понял, с одним винтом мы далеко не уйдём?»
«Совершенно верно, Иван. Как только океан успокоится, мы займёмся ремонтом винта самостоятельно; будем снимать ступицу с повреждёнными лопастями», — обнадёжил механик. После удачного захода в гавань вся команда пошла навестить пострадавшего англичанина. Зайдя в каюту, они увидели, что после оказания необходимой медицинской помощи, чая и бульона, смазывания ног и тела гусиным жиром, он спокойно спал, чем и порадовал всех. Гусиный жир, который всегда хранил кок в холодильнике, иногда выручал и членов команды. Кок всегда хвалил его и как пищевую добавку, и как лекарство, объясняя команде: «Гусиный жир содержит большое количество полиненасыщенных кислот, например, олеиновую. По своим лекарственным свойствам гусиный жир превосходит многие животные жиры. Лечение гусиным жиром используется при обморожениях, кожных заболеваниях и ожогах».
Оставив на вахте Николая Михайловича дежурить и присматривать за спасённым сегодня больным, команда, уставшая от сверхчеловеческих трудов за сутки, разошлась по каютам спать, с большой надеждой на хороший исход завтрашнего дня. За ночь шторм отступил, оставив мелкую рябь на поверхности океана. Механик Остап Степанович и матрос Артём, облачившись в водолазные костюмы, спустились в воду и за два часа сняли с гребного винта ступицу с погнутыми лопастями. Убедившись, что, несмотря на серьёзные повреждения корпуса, судно всё же сможет добраться до острова Гамильтон, куда они направляются, они почувствовали облегчение.
С лопастями гребного винта пришлось повозиться; задействована была вся команда, применялись разные способы, но пока не нагрели их горелками, исправить не удавалось. Однако после нагрева дела пошли лучше, и лопасти, хоть и не в идеальном состоянии, но были исправлены.
«Хорошо, что ямаховские серии G правятся легче, а другие серии ломаются», — заметил механик. К обеду успешно поставили на место ступицу с лопастями, проверили такелаж и вышли из спасательной лагуны, поблагодарив небеса за посланную удачу.
Поднятый на борт яхты «Арабелла» спасённый англичанин понемногу приходил в себя. Команду этот исход дела радовал — меньше будет хлопот с иностранцем. Ухаживали за ним в основном матросы Михаил и Артём, по очереди: кормили, поили и давали лекарства. Капитан, после того как потерпевший крушение пришёл в себя, спустился с ним поговорить. На английском капитан разговаривал не совсем уверенно, но они понимали друг друга. После забытья спасённый представился Джоном. Как на самом деле его настоящее имя, никто не задумывался — Джон так Джон, решили все, и так его в дальнейшем и называли. В разговоре выяснилось, что их большая парусная яхта (такие в России называют суперъяхтами) шла из Португалии на Багамские острова, но после шторма их сбило с курса из-за выхода из строя навигации, а второй шторм добил их. Он так и выразился, насколько понял его капитан: «Второй шторм добил нас». Бетти, или Элизабет, была его женой, которая была вместе с ним на яхте. Всего на яхте было 16 человек, среди них три женщины. Их яхта носила название Freedom — «Свобода».
Сколько времени англичанин провёл в воде, он не помнил, но по его подсчётам это было три дня. В обед Джон попробовал борщ, приготовленный коком Николаем Михайловичем. Он всё пытался спросить у него, что это за блюдо, вероятно, пробуя русскую кухню впервые. Позже капитан объяснил ему название блюда и из чего оно приготовлено.
Капитан, выводя яхту из бухты-кольца, прежде чем прокладывать курс до острова Гамильтон, определился на местности по GPS-приёмнику. Он всегда доверял этому прибору и надеялся на его точность. Остальным навигационным системам не доверял. Определив точку нахождения яхты «Арабелла», капитан удивился: их отнесло от прямого курса, по которому они шли, на 150 миль севернее. «Незадача», — разочарованно проговорил капитан, — «придётся прокладывать новый курс с уже удлинённым маршрутом». Вкратце он объяснил команде, что их переход от Понта-Делгада до острова Гамильтон удлинится на два дня в связи с тем, что шторм внёс свои коррективы и отбросил их судно в сторону от намеченного пути. После чего вся команда собралась в кокпите — дул ещё свежий ветер, но погода восстановилась после бури, небо прояснилось, давая возможность солнцу показать себя во всей красе. Капитан окликнул матроса Михаила, проходившего рядом. «Миша, а где сундук, который вы притащили на яхту?» Тот, оглядываясь на корму, показал рукой и проговорил: «Олег Николаевич, совсем из головы вылетело, вчера, как привязал его канатом к поручням борта, так он там и находится». Все собрались около него, начали открывать, поддевая крышку ножом, но не тут-то было — крышка сундука держалась как приклеенная. «Ключ, скорее всего, утерян, давайте подденем топором и багром, я думаю, получится», — произнёс он с надеждой. Вдвоём с Артёмом Михаил провозился часа два, чтобы открыть крышку сундука, но всё-таки справились. Взору предстало содержимое сундука, и сразу же привлекло внимание внутреннее оформление ящика, пропитанного воском.
«Смотрите», — проговорил Артём, — «как хитро придумано: ни одной капли воды не просочилось внутрь». В сундуке находились карты, книги и много исписанных тетрадей в жёстких переплётах с толстыми страницами.
«Олег Николаевич», ; проговорил Иван Николаевич, обращаясь к капитану, ; «начинается твоя работа. Тебе, чтобы изучить всё, времени в пути до острова, куда мы идём, будет мало». Тот улыбнулся шутке друга и проговорил: «Ничего, разберёмся».
Судно продолжало своё движение по бескрайним просторам океана. Вновь потянулись дни, полные красивых восходов и закатов. Яхта, устремляясь к горизонту, несла на своём борту отважных мореходов, души которых тянулись к неизведанным далям Атлантики.
С каждым новым днём моряки всё больше погружались в атмосферу бескрайних просторов. Солнце, опускаясь за линию горизонта, раскрашивало небо в невероятные оттенки пурпура и золота, а шум волн внизу становился единственным компаньоном их размышлений.
«Сегодня будем разбирать карты и записки из сундука», — сказал Олег Николаевич, указывая на сундук, в котором они лежали. Остальные члены экипажа собрались вокруг и с интересом рассматривали содержимое.
Весёлые разговоры, шутки, рассказы о плаваниях смешивались с серьёзными обсуждениями и догадками: что же может скрывать всё это, записанное на старинных, пожелтевших листах в тетрадях, и что могут означать стрелки с надписями на иностранном языке, которыми были исчерчены карты. Каждый понимал, что перед ними может открыться новая тайна, неизведанная ранее. Получается, что у них не просто путешествие по морям и океанам, а приключение — возможность ощутить себя открывателями новых земель или обладателями пиратских кладов.
В ту ночь, когда звёзды засветились, как маленькие сияющие глазки, команда решила устроить отдых. Они сидели на палубе, делились мечтами и надеждами, безмолвно созерцая бескрайние воды, полные тайн.
«А что бы мы хотели найти в бумагах этого сундука?» — спросил Михаил. Этот вопрос повис в воздухе. Все задумались, пытаясь осознать: а действительно, что? Олег Николаевич, посмотрев на мерцание звёзд, произнёс: «Загадку нам подбросил Нептун. Вы будете спать, а я буду сидеть всю ночь за столом и ломать голову, переводя слова и разгадывая обозначения стрелок на картах».
Дух единства воцарился над летящей в неизведанную даль яхтой, настроение у всех было приподнятое после благополучно перенесённого шторма. Пострадавший Джон уже начал вставать с койки, принося команде радость за спасённого человека. Их смех и разговоры смешивались с напевом моря, образуя колоритный фон незабываемого путешествия. Куда бы ни вели их воды Атлантического океана, они знали одно: вместе они способны преодолеть любые барьеры, открывая новые горизонты не только в физическом мире, но и в своих душах.
Прошло три дня с тех пор, как после шторма они покинули лагуну и направились к острову Гамильтон, проплывая по безбрежным водам Атлантического океана. Дни сменялись ночами, восходы и закаты неумолимо приближали их к новой остановке, где можно было отдохнуть и пополнить запасы. Солнце радовало их своим присутствием на небосводе, а ветер, напоённый солёным привкусом свободы и приключений, был умеренным, позволяя гнать яхту со скоростью 10-12 миль. Члены экипажа были крайне довольны такой погодой, моля Господа соблаговолить им дойти до намеченной цели без штормов и ураганов. Бескрайние воды океана казались безграничными и бездонными, полными загадок и неожиданностей.
Эти три дня прошли в относительном спокойствии. Лёгкий ветер позволил им уверенно двигаться вперёд, заставляя забыть о недавнем шторме, который вызвал у них панику. Они обменивались шутками, обсуждали тактику дальнейшего плавания и даже поднимали тосты за удачу, за далёкий остров и за тех, кто ждал их на берегу. Однако по мере приближения к середине пути напряжение нарастало. Небо затягивалось облаками, ветер усиливался, и вскоре стало ясно: небо вновь готовило им испытание.
На четвёртый день пути воды океана начали изменять свой цвет, а поведение волн стало более агрессивным. На вершине каждой высокой волны возникали завихрения гребня — пенящиеся барашки, которые с нарастающей силой слетали с неё и уносились в даль усилившимся ветром, растворяясь затем в бескрайних глубинах океана.
Насыщенная пузырьками воздуха масса воды стекала вниз по переднему склону волны и останавливалась у самого его основания. Гребень, сбросивший барашек, проходил место обрушения, и на наветренном склоне волны оставался длинный пенящийся след.
Это была не та манящая гладь, которую они видели эти три дня, проведённые в спокойствии и благоденствии. Но опасения команды не оправдались, четвёртая ночь их пути прошла в относительном спокойствии, хотя каждое колебание судна приносила тревогу экипажу яхты «Арабелла». Звёзды были скрыты за облаками, и все были в напряжении, ожидая изменения погоды к худшему. Но капитан обнадёжил их, сообщив, что штормов не ожидается, и это сообщение метеорологического центра радовало их как детей, вселяя надежду на то, что шторм обошёл их стороной.
На следующее утро взошло солнце. Затянувшаяся завеса облаков разразилась лёгким дождём, но ветер, как ни странно, начал стихать. Океан успокаивался, словно благоволил им, отведя бурю в сторону, и их судно продолжило путь к острову Гамильтон. Теперь они понимали, что судьба проявляла к ним милость, благополучно приведя к намеченной цели. Впереди их ждала не только суша, но и новая глава в их морской одиссее.
Капитан Олег Николаевич сообщил ближе к вечеру пятого дня перехода, что до острова осталось чуть менее ста миль.
«Соберитесь все в кокпите через два часа, будем обсуждать серьёзный вопрос», — объявил он команде. Спустя два часа члены экипажа собрались, готовые выслушать капитана. Он вновь подтвердил, что завтра, скорее всего, после обеда, если погода не изменится, их яхта войдёт в гавань острова Гамильтон. «А сейчас, — продолжил капитан с серьёзным выражением лица, — нам предстоит решить, что делать с англичанином и найденным сундуком». Обсуждение вопроса мгновенно стало напряжённым; каждый высказал своё мнение, что только добавило интриги к происходящему.
Иван Алексеевич предложил: «На мой взгляд, англичанина следует направить в медицинское учреждение сразу же по прибытии в порт Гамильтон. Мы заранее свяжемся с посольством. Что касается сундука с бумагами, я считаю, что нашему спасённому лучше не упоминать о нём. Во-первых, это может поставить нас под угрозу, ведь мы храним чужую тайну. Во-вторых, передача этих старинных карт английскому посольству лишь соблазнит их заподозрить нас в нежелательном участии как свидетелей в каком-то деле, о котором мы пока не имеем представления».
Было ещё несколько мнений и высказываний по этому вопросу, но остановились на предложении Ивана Алексеевича. Капитан, встав и как бы подчёркивая свою предстоящую речь всей серьёзностью принятого им решения, произнёс: «Пусть будет так, как посоветовал нам Иван Алексеевич. Сундук, предварительно выложив содержимое, мы выбросим в воду, загрузив его тяжёлыми, ненужными нам предметами, содержимое спрячем у меня в каюте». На том и порешили.
Вечером капитан уединился с Остапом Степановичем и Иваном Алексеевичем и представил ещё один план. «Друзья мои, я предлагаю вам запомнить карту с помеченными на ней знаками. Но для этого понадобится наше терпение и усидчивость. Карта будет находиться у меня в каюте, и по мере свободного времени мы будем по несколько часов изучать её, а потом наносить на аналогичную современную карту своей рукой соответствующие знаки. Чтобы хорошо запомнить, так нужно будет делать по несколько часов». Друзья согласились, хотя понимали, что это занятие изрядно им надоест.
Они развернули карту из сундука и рядом положили современную географическую карту. Капитан, обращаясь к друзьям, заявил: «Вот две карты перед нами. Обратите внимание на некоторые нюансы обозначений островов и на то, куда указывает стрелка на старинной карте. Стрелка, проведённая на карте, имеет своё начало в порту Фару — городе и морском порту на юге Португалии, расположенном на берегу залива Риа-Формоза, близ мыса Санта-Мария. После этого островка, на полпути до Понта-Делгада, расположенного на острове Сан-Мигел Азорских островов в Португалии, стоит крестик на острове, который на современной карте не обозначен. Далее выделен остров Гамильтон. Затем направление идет в сторону столицы Багамских островов — городу Нассау, находящегося на острове Нью-Провиденс. И здесь, обратите внимание, стоит жирный крестик на пятом безымянном острове, если считать по направлению от острова Гамильтон до столицы Багамских островов. Запомните: пятый остров», ; закончил он своё долгое объяснение.
«Всё, в принципе, понятно», ; проговорил Остап Степанович. «Остаётся только всё запомнить». Иван Алексеевич полушутя сказал: «Будем применять мнемотехнику ; это метод быстрого запоминания прочитанного. Он основан на визуализации представления в более понятном виде и запоминании при помощи ассоциаций, картинок и других образов», ; блеснув своей эрудицией, добавил он.
«Всё вроде бы обсудили с вами, друзья мои, будем готовиться к заходу в порт Гамильтон», ; завершил долгую дискуссию капитан.
В день прибытия к намеченной цели и, наверное, самого длинного отрезка перехода по Атлантическому океану, восход встретил членов команды яхты «Арабелла» с распростёртыми солнечными объятиями. Раннее светлое утро утешало и ласкало команду своими красотами. Корабль, уставший от долгого плавания, словно просыпался в объятиях тёплых лучей, освещая палубу, где ещё сохранялись следы ночного дождя. Капли, переливаясь на солнце, будто сверкающие драгоценности, рассыпались по поверхности дерева.
Ветер нежно шептал свои утренние мелодии, огибая паруса и заставляя их вздрагивать, словно под весом неведомой волшебной силы. На горизонте румяный диск солнца медленно поднимался над океанскими просторами, окрашивая небо в нежные мягкие тона — от глубоких розовых до ярких оранжевых. Каждая набегающая волна на борт яхты отражала это прекрасное зрелище, словно сам океан желал стать частью этого шоу.
На палубе царило тихое умиротворение, прерываемое лишь звонким смехом и лёгкими шутками членов команды. Кок Николай Михайлович готовил завтрак на плите, наполняя воздух ароматом свежемолотого кофе и подрумяненного хлеба. Пахло океаном и свободой, и это создавало ощущение, что настоящая жизнь начинается прямо сейчас, здесь, на этом корабле, среди бескрайних вод.
Глядя на бесконечные горизонты, сложно было поверить, что ещё накануне буря гремела над яхтой, метая каплями дождя, как кинжалами. Теперь же, когда всё стихло, океан стал как зеркало: гладкий, спокойный, с редкими пульсациями, которые лишь напоминали о его вечной, глубинной мощи. Далеко в стороне стая дельфинов выпрыгивала из воды, оставляя за собой серебристые брызги, словно обыгрывая утреннюю симфонию, и команда, затаив дыхание, любовалась этими грациозными созданиями, будто феями, танцующими в морской синеве.
Океан словно обнимал всех находящихся на яхте, напоминая о том, что за горизонтом скрываются множество тайн и приключений, и в этой красочной картине было что-то поистине волшебное. Утро было симфонией из света, звуков океана и свиста ветра в парусах, в которой каждый из них был неотъемлемой частью — пассажиром, исследователем и мечтателем, готовым принять всё, что подбрасывает жизнь.
На завтрак, устроенном сегодня в кокпите, из каюты поднялся спасённый англичанин. Ноги у него восстановили движение, грудь стала меньше беспокоить, хотя тугую повязку только чуть-чуть ослабили. Он долго хмурился от ослепительного солнца, приучая глаза, но потом жестом попросил у матроса Артёма солнцезащитные очки; видно, глаза сильно болели, отвыкнув от яркого света. Спустя два часа после завтрака показались очертания земли.
«Смотрите, вот он — остров Гамильтон, величественно именуемый «уголком земного рая» благодаря своей белоснежной бухте и роскошным пальмовым рощам!» — воскликнул капитан, указывая рукой на расположенную вдали полоску земли.
Конец седьмой главы.