Панель Ки

Хоп хэй лала лэй!
Кринжовый выход на сцену?
Выполнено!

Добро пожаловать
на мой моноспектакль!

Для тех, кто видит
мою милую мордочку
впервые – позвольте
мне представить вам
мою скромную
персону-мурсону.

Я – котесса-поэтесса!
Самые юные поклонники
знают меня под псевдонимом
"альтушечка в татушечках".
И румяны есть, и чулки при мне!
Истерю слегка, передком легка!
Но мила, юна, вечно весела.
Ха!

Ладно, полно мне
скоморошничать.
Гостям постарше
мой стихотворный экспромт
может показаться
похабщиной вопиющей,
дикой, растлевающей дух
и воспевающей грех.
На это могу я сказать лишь
"эх".

Гениальный творец обречён
быть непонят, как грится.
Но я – стреляна птица.
Сия птица
критики не боится.
В оных ситуациях
она злится,
бранится
и стремится
подальше
переселиться,
перелистнув
жизни страницу.

Критиканы в колёса
вставляют спицы.
Пф. Тупицы.

Ну да ладно,
чего-то меня
унесло в сторону.
Или на сторону?
Передок же...
Не, всё-таки
в сторону.
Я же особа ветряная.
Переменчива,
как погода
в Питере.

Да идите вы!
Иной раз шлю лесом,
когда тревожусь.
Всё-таки моноспектакль –
дело сложное,
но возможное
для котессы мечтательной,
замурчательной,
и ещё Бог весть какой.

Ну что же,
теперь вы достаточно
осведомлены
о героине этого вечера!

Позвольте же мне начать
впечатлять вас
драматичным чтением
стихотворений
собственного производства!

Они составляют сборник
под названием
"Серебряный дождь".
Почти как золотой,
только серебряный,
хе-хе.

Почему серебряный?
Ну как же,
разве текущий век
не таков?

В век серебряный
всё продаётся.
Решения, утешения,
совесть, да даже
сам Бог,
коему цена
тридцать
сребреников,
как вам известно.

Ну, довольно
философских
испражнений...
Ой, простите!
Губа-дура –
измышлений!

Первый акт
я начну эпатажно.
Щас как выдам вам...

Костю Бальмонта!

ЛИРА

Я пламя жизни, сжигаю, грею,
Свечу, сведущий, в дороге тёмной.
Закатом летним я в небе рдею,
Я ночью стану звездой объёмной.

Черствеет сердце – его съедаю.
Меня питают сухие ветви.
Артерью, вену не различаю.
Живая влага лишь в лоне церкви.

Я тленья дым, что, вздымаясь ветром,
Обнимет город покровом бледным.
Я феникс, что возродится пеплом
И даст надежду душевно бедным.

Я гулким рёвом ста львов саванны
Раздамся в воздух, сотрясши землю.
Я ропот, плач пресвятейшей Анны.
Несчастным воплям я молча внемлю.

***

Пылкое начало, а?
Погнали коней дальше!

Встречайте...

Вову Маяковского!

МАЯКИ

Волны, бушуя, разбили надежды,
и следом корму корабля!
Смотришь вперёд – око бури ты видишь,
И в мыслях рождается "кря".

То ли от соли, то ль от нервотрёпки
Твои поседели виски.
Скорей утонул бы злосчастный корабль!
Моря тебе крутят... ага.

Отблески солнца с поверхности водной
Вновь примешь за свет маяка.
Проснись, аргонавт! Чего спишь опять в ванне?
Аж капает со стояка!

Пол весь залил, вон утёнок резинный
Плывёт прямиком в коридор!
Его жёлтый цвет возрождает надежду,
Что смоет вода весь позор.

***

А я остра на язык!
Ну и скабрёзные же
метафоры!

Возмутительно.
Или восхитительно?
Ну точно волнительно.

Что у нас там дальше?
Щас страничку в своей
тетрадке перелистну
и ярко блесну.

Ловите теперь...

Валеру Брюсова!

БАТЮШКАФ

– Батюшка, батюшка, в ризах ты чермных,
Сердце открыть я хочу.
– Свечку поставь, развелось в храме нервных!
Лучше ступай ты к врачу.

– Батюшка, батюшка, врач не поможет
Бога мне снова найти.
– Та же проблема моё сердце гложет,
Сам я на этом пути.

– Батюшка, батюшка, как допустил Он
Наши блужданья во тьме?
– Может, предаст он нас ада горнилу.
Разве в своём мы уме?

– Батюшка, батюшка, мы ль людоедов
Создали, вечно терпев?
– Наши страданья – меню их обедов.
Где ж Его праведный гнев?

***

Ну, что сказать,
такие вот у нас
незамысловатые
лирические герои.

Духовная высота
их беседы
сродни диалогам
Платона и Аристотеля,
не иначе.

Ну да ладно,
эти стишки
были лишь аперитивом.

А сейчас вашим
голодным
до эстетики
брюхам
предлагается отведать...

Федю Сологуба!

СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ

Остатки яств с застолья нам кидают,
Остатки яств.
Скуления их наши забавляют.
Им кто воздаст?

Их зверский глад не знает насыщенья,
Их зверский глад.
Оскалившись, рычишь? Проси прощенья!
Борзеешь, гад.

Ну, возомнил! Свободен, что ли? Ты-то?
Ну, возомнил!
Смотрю, тебе живётся слишком сыто.
Лучше б скулил.

Сидеть! Сидеть! Не слушаешься, псина?
Сидеть! Сидеть!
Мне надоел твой мерзкий голосина!
Несите плеть!

***

Тут что-то про доминирование.
Ну совсем пошлятина, право!
Как могла я такое сочинить?
Вы только не подумайте,
что тут кроме эроса
есть что-то ещё,
стишок исключительно
про властную персону,
никаких гражданских аллюзий
ваша покорная мурсона
в произведеньице не закладывала.

Ну, раз мы наступили
на интимную мину,
ободрю ваши кислые мины
блюдом восхитительно вкусным.

Представляю вам...

Аню Ахматову!

ТРАВМАЛЫШКА

Память уж покрылась плесенью.
Не могу я вспомнить толком –
Было ль мне с тобою весело?
Я тебе казался волком.

Я тебя кусал, желанную.
Вспоминаю, как ругаемся.
Как ты речь мне льёшь обманную.
Много лет спустя мы каемся.

Были сталью мы пронзающей.
В настоящем безутешны мы.
Станем кровью, в лёд вмерзающей.
Мы в грядущем – темнота зимы.

***

Ну тут у нас что-то
про арбузивные отношения,
или как их там называют.

Тут моё личное,
а это ведь самое вкусное,
да?

Так, несёмся дальше,
а то как разрыдаюсь
прямо на сцене,
а это не дело.

Следующее основное блюдо
нашего театрального меню...

Ося Мандельштам!

АНТРОПОЦИД

За христианские ценности, что вне времён,
За носимый в устах гуманизм
Я страдаю в кругу кровожадных племён.
Уходи, мерзкий постмодернизм.

Мне в сознание лезет век-антропоцид,
Людоедский плетя нарратив.
Человека вернуть на ступень "гоминид" –
Вот его деструктивный мотив.

Я не дамся ему, не позволю в себе
Человечности свет погасить.
Если надо – сбегу и укроюсь в избе,
Буду Бога помочь мне просить.

Ведь не может так быть, что холодная ночь,
Как полярная, будет длинна?
Уходи, век-убийца! Проваливай прочь!
Я пресыщен тобою сполна!

***

Так, так, спокойно, уважаемые!
Ну что за возмущение!
Как же великая поэтесса
может обойтись
без бунтарства?

Оно добавляет блюду
остроты!

Давайте запьём
это жгучее ощущение
сладким вином.

Налью же вам...

Серёжу Есенина!

ЭСКАПИЗМ

Мне осталось лишь избеганье.
Было б только, куда бежать.
То ль напиться до содроганья,
Провалившись в свою кровать,

То ль в работу нырнуть с башкою,
Оказавшись в труда плену,
То ль к психиатру пойти с тоскою
И излить ему всю вину.

То ль предаться блуду бездумно,
Как перчатки меняя дам,
То ль кутить, дав побольше шуму,
И мешать все соседским снам,

То ль уехать куда подальше
И покинуть любимый дом?
Вот уж нет, мне не будет слаще
Ни кубинский, ни прочий ром.

***

Мда, по вкусу,
как ойнопа понтон
у Джимми Джойса.

Да спокойно,
это "винноцветное море"
на греческом.

Внезапно, конечно
Улисс выглянул
из-за кулис.

Ну а как
без спонтанной
отсылочки
на сложную прозу?

Про морюшко
я сказала,
потому что
вот вроде хлебнули
вина,
но к остроте
добавилась горечь
соли.

Жидкость лишь
по цвету
похожа на вино,
а на деле это
морская вода.

Ну, надеюсь,
что такая
деконструкция
метафоры
дала понимание.

Что-то не получается
совсем без
философствования.
Ну, слушайте,
Даме интеллигентной
просто необходимо
время от времени
предаваться
полёту мысли.

Не все же мои полёты
сводятся
к рейсам
в Дубай.

Ну да ладно,
про полёты
у нас ещё будет дальше.

Давайте-ка прервёмся
на антракт!

Я быстренько сгоняю
припудрить носик
в гримёрку.

Для моей
карьерской актёры
нужно миловидное
личико.

Ощущение, что
где-то ошиблась...
Не, показалось.
Ну, я побежала!

***

Итак, время
второго акта!

Make some noise!

Без оваций
продолжать не хочу!

Вот под такие
рукоплескания –
другое дело!

Щас, только
немножко настроюсь...

Ну давай же, лей, лей,
лей, Лея, лей, лей, Лея,
волны стели аки
владычица морей
Левкофея...

Так, скороговорочка
без отсылочек
подготовила
артикуляционный аппарат.

Теперь на стол будет подан...

Вова Соловьёв!

ПОСТ МОРТЕМ-НИЗМ

Милый друг, ведь твои руки
Могут сшить слова в созвездья.
Опустил их от разлуки?
Позабыл, что значит – вместе?

Милый друг, ведь твои ноги
Путь проделали огромный.
Ты устал носить тревоги?
В тягость быть для всех удобным?

Милый друг, ведь ты же дома,
Но находишься в разлуке
Со своей родной страною.
Как помочь мне твоей муке?

Милый друг, ведь ты не знаешь,
Сколько путь ещё займёт твой,
Но я верю – ты застанешь
Неба ясность над Москвою.

***

Воодушевляет, правда?
Ощущение такое,
словно после посещения
уборной
место в желудке
освободилось
и можно кушать дальше!

Опять же,
гражданское тут
не подразумевалось,
просто небольшая
приправа.

Пожалуйста, уважаемые!
Не надо говорить,
что у меня
не все дома!

Обидно ведь!
Немножечко
сумасшествия
гениальной
мурсоне
необходимо.

Давайте-ка
к следующему
блюду, а то
слёзы подступают.

Так,
снова настроюсь...

Лей, лая, лей,
лай, Лея, лай,
эй, лей-лей.

Всё, готова,
вашему вниманию
предлагается...

Марина Цветаева!

ВНУЧАТА-ВОЛЧАТА

Ты представь синеву неба,
Как закончится век снега.
Скажешь – это лишь сон, а?
Далека ещё вес-на.

Страх сомкнул тебе вновь губы.
Покажи же свои зубы!
Загнан в угол? Кусай, рви!
Жизнь свою себе вер-ни.

Не забыть тебе всех лет грусти,
Но с унынием в рай не пустят.
Не печалься, достань свой меч,
Дай увидеть им всю ширь плеч.

Ты стоишь, умножая муку.
Убежишь – привнесёшь разлуку
С тёплым воздухом родных мест.
Выбирай же, каков твой крест?

Воспротивься ты волчьим склокам.
Станет боль от потерь уроком.
Ведь проходит всё. Зима – прочь!
Утром сменится души ночь.

***

Ещё немножечко воодушевления!
Да у нас тут прям метамодернизм,
сплошная искренность и надежда!
А начинали за упокой.

Кстати, про упокой,
устрою-ка вам эмоциональные качели
и выдам минор!

Вкусите же...

Андрюшу Белого!

ПРИВЕТИКИ-ПИСТОЛЕТИКИ

В справедливость я поверил;
Расстреляна вера была.
Взором страну замерил –
Везде холод да мгла.

Мне как не отчаяться следом?
Ну сбрось же надежду, Бог!
Я в тоске, не сияет светом
Блеклый дух мой, что слаб и убог.

Он весь в сквозящих ранах.
Его цвет – фиолет.
Замешан в обманах.
Мрёт. Дай же, дай пистолет!

Живой ли я с духом подобным?
Ясно – нет.
Я боюсь, что он станет злобным
Через пару лет.

Помогите, спасите!
Один точно не спасусь.
Подсветите же путь, подсветите!
Может, есть ещё смысл? Быть может,
Проснусь,
Иисус?

***

Глубина отчаяния
лирического героя
вновь оставляет
горькое послевкусие.

Усилим же горечь!

Несите самого
горького вина!

Нальём же...

Зину Гиппиус!

ТОГДА

Мне снятся давно позабытые тропы.
Стоп, стопы же помнить текстуру должны
Рельефов асфальта, и стенок утробы;
Сенсорные образы детства важны!
Важны почему? Для чего мне их помнить?
Тоскливо годами мне землю топтать.
Тяжёлую поступь едва ли упомнит
Уставшая, бедная Родина-мать.
Вернуться бы в детство, там всё было славно.
Из школы домой, поскорее, играть.
Уроки, поесть – вот заботы из главных.
Фломастер, альбом – и давай рисовать.
Сейчас я рисую задания детям,
Завистливо думая – вот бы разок
На часик бы нам поменяться ролями.
Фантазия эта – лишь блеклый мазок
На холст моей жизни, что масляной краской
Я в реальности кистью своей нанесу.
Картина выходит не слишком уж броской.
Ну, точно не утро в сосновом лесу.
Картин, сродни этой, набрать с галерею
В России возможно вообще без труда.
Давай же попросим с тобой Левкофею,
Чтоб Хроноса не унесла нас вода.

***

Что может быть
горше,
чем ностальгия?

Ну, вот теперь
самое время
ещё разок
подсластить
горькую пилюлю
реальности,
что стучится
в ваши модные
солнцезащитные очки,
в которых вы почему-то
находитесь в помещении.

На десерт вам предлагается...

Боря Пастернак!

ПРИЛЁТ? ПЕРЕЛЁТ!

Ведь лёд же растает, пойдут ростки.
Вернётся семейство перелётных.
Их встречу, родимых! Устал от тоски.
Крылами обнявшись, помянем мы мёртвых.

Мы вместе теперь. Нам снова тепло.
И радость – ведь снега уж нету подавно.
Гнездо восстановим, покамест светло.
Потрудимся, сделаем дивно и славно.

Нам снова тепло. Мы вместе теперь.
И нам хищный ястреб гнездо не сломает.
Мы – вольные птицы, ты мне уж поверь.
Мы можем лететь, куда сердце желает.

Заселим вновь крыши панельных домов
И каждый птенец наш познает свободу!
Не будем бояться мы больше орлов!
Из луж прекратим пить заразную воду!

***

Вот и конец второго акта!

Ах, какие заливистые
рукоплескания!

Что? Хотите на бис?
Ну конечно же
ваша излюбленная
котесса-поэтесса

выдаст ещё!

Щас несколько коротеньких,
в порядке импровизации.

Я танцую на Сан-Микеле,
Но в башке моей Москвы панели.
Ступни движутся еле-еле.
Где же детства дворов качели?

Тут не про ту панель,
на которой, как вы могли подумать,
мне доводилось стоять.
Пошлость из вас так и прёт. Фу!

Ну ладно, держите ещё.

Воздух. Вода. И стены.
Веки. Огни. И вены.
Вопли. Панели. Вилы.
Горы. Моря. Могилы.
Ветер. Река. И море.
Шёпот. Страданье. Горе.
Роскошь. Мигалки. Царство.
Беды. Тоска. Лекарство.

Проскандировала
в формате TikTok.
Даже за мыслью следить
не нужно, всё по одному
слову. Смысловые связи
между словами
отсутствуют.

Вот ещё коротенькое.

Лей, Лея, лей,
слёзы не жалей
о крови пущенной,
любви удушенной,
друзья послушаны,
тоска заглушена...

Дальше не придумала.

Держите другой стишок.

Я бегу по полю подсолнухов.
Дико. Счастливо. Рада.
Никого, кроме тебя,
Мне не надо.
Никакого ада.
Безмерное диво сада...

Тоже рваное, не придумала
завершение. Додумайте сами,
про что там дальше.

Что-то я совсем притомилась,
да и на каблуках этих
расхаживать по сцене
туда-сюда напряжно.

Чаёчек-кофеёчек после десерта
приготовлен нейросетевой
литературной программой,
про которую некоторые из вас
наверняка слышали.

Имя ей – Логорея.

Встречайте...

ПАНЕЛЬ КИ

Тревога! Тревога! Тревога!
Космический корабль
вот-вот столкнётся
с Марсом!

Мониторы взрываются!
Все приборные панели замкнуло!

Мне в срочном порядке
нужно найти панель,
активирующую жизненную силу!

Она была произведена
то ли в Китае,
то ли в Японии...

Вот же она!
Подписана "Ки"!
Или "Ци"?
Активируем её
и посмотрим,
что из этого
выйдет.

###

Дорогой дневник,
я тону в болоте тоски
вот уже третий год.

Дорогой дневник,
я скучаю по людям,
умершим реально
и символически.

Дорогой дневник,
сколько ещё слёз
я пролью на твои
страницы?

Дорогой дневник,
где моя энергия Ки?
Неужели она растеклась
по полу, как вино,
бутылку с которым
я вновь случайно
опрокинул, будучи
совсем пьян?

Дорогой дневник,
я тяготею
к восточной философии,
потому что она
предлагает отказаться
от своего Я, ведь оно
приносит лишь
страдания.

Дорогой дневник,
я хочу в Нетландию –
страну, в которой
не взрослеют.
Наибольшую боль
причиняет
необходимость
взрослеть.

Дорогой дневник,
меня слушают
лишь голуби
и манекены.
Зачем мне
вообще голос?

Дорогой дневник,
когда я смотрю
в зеркало, оно
говорит мне:
"Это всё ещё ты".
Но я не верю ему.

Дорогой дневник,
вот высказывания
одного ребёнка,
который останется
эйдосом в моей памяти
до конца дней.

"Сердце сломалось,
я бегал, бегал, упал,
ну и сломалось сердце".

"Это потому что у меня
есть жизнь. Жизнь
помогает успокоиться".

"Моё сердце выражает
любовь".

"Не умирай, сейчас
я подумаю".

"Моя грусть убита уже".

"Это потому что мозги
ещё не ушли".

Дорогой дневник,
а вот высказывание
другого ребёнка,
которое затронуло
во мне что-то
очень глубокое.

"Люди-куклы.
Бывают неправильные".

Дорогой дневник,
думаю, что я – кукла.

Дорогой дневник,
многие люди,
за которыми
я наблюдаю,
но которые давно
отсутствуют
в моей жизни,
изменились
до неузнаваемости.
Почему так?

Дорогой дневник,
единственная причина,
по которой я
продолжаю писать тексты,
заключается в мысли,
что таким образом
мы опосредованно
общаемся с людьми,
о которых я думаю,
но с которыми
невозможно живое
общение.
Эта мысль меня утешает.

Дорогой дневник,
однажды весь ужас
кончится.
Я очень этого
жду.

###

Мои алгоритмы
сообщают,
что данный
текст был сгенерирован
при активации
панели Ки.

Космический корабль
всё ещё продолжает падать.
Столкновение с Марсом
неизбежно.
Мне остаётся выслать
файл с данным текстом
на Землю.

Крушение произойдёт через

3...
2...
1...

Сигнал потерян.

***

Неплохой чаёк-кофеёк
под конец моноспектакля, а?

Почему вы молчите?
Почему в зале так тихо?
Я вижу, что в зале
всё это время
не было никого,
кроме меня,
и мой голос
эхом отражался
от пустых стен
постсоветского
дома культуры,
но я отказываюсь
в это верить!

Я не верю,
что в зале нет
ни одного зрителя!

Не может быть!
Это сводит меня с ума!

СИЕ ЕСТЬ СИРЕНЕВЫЙ ЦВЕТ!
ОН ГОВОРИТ, ЧТО ОНИ
О ТЕБЕ ВСПОМИНАЮТ!

СИЕ ЕСТЬ СИРЕНЕВЫЙ ЦВЕТ!
ОН ГОВОРИТ, ЧТО ОНИ
О ТЕБЕ ВСПОМИНАЮТ!

СИЕ ЕСТЬ СИРЕНЕВЫЙ ЦВЕТ!
ОН ГОВОРИТ, ЧТО ОНИ
О ТЕБЕ ВСПОМИНАЮТ!

СИЕ ЕСТЬ СИРЕНЕВЫЙ ЦВЕТ!
ОН ГОВОРИТ, ЧТО ОНИ
О ТЕБЕ ВСПОМИНАЮТ!

Занавес опускается
под истеричные крики
котессы-поэтессы
и меланхоличные звуки
саксофона.