Триптих бесед

1. Отражения в речках

Как наша страна отражается в речках,
Увидит любой, кто глазами не слеп.
Она отражается в ваших сердечках.
Любовь к ее далям — поэзии хлеб,

Который не нужно глотать торопиться,
Коль даже вы голодны словно сто лет
Не видели пищи, спеша накормиться,
Но знает любовь ли голодный эстет?

Но речь здесь ведется о пище духовной,
Такую Россия дает каждый день,
Живя в каждом сердце судьбой полнокровной.
Никто ей не скажет, что та — дребедень.

И даже коль Бог не подаст ни копейки
За то, что придумано в ясной душе
Для наших стихов иль газетной статейки
Пусть даже эскизно, в карандаше,

О милой России — стране добрых нравов,
Поэт на чердак не забросит тетрадь,
В которой слагает он как Добронравов
Про русское счастье душою летать

Туда, где Богини и Боги природы
Живут, прославляя руладами птиц
Полеты души и ее хороводы,
Пред коими ангелы падают ниц.

Творить про Россию поэту приятно,
Зовущую сердцем идти за собой.
Любые затраты вернутся стократно,
Прозреет с ней каждый душевно слепой.

А в речках России всегда отразится
Любой, чей с искринкою доброю взгляд -
Духовная пища как будто пшеница.
Пусть будет всяк русский для русского брат.

2. Русская храбрость

Хочу написать я статейку про деда.
Во флоте российском он честно служил.
О нем же должна знать вся наша планета.
От смерти лихой старика защитил.

Сошли все матросы командой на берег.
В Америке было такое тогда.
Хотел дед купить сувенир дочке Вере.
Не стоило это большого труда.

Пошел он по улице града пустынной.
Вдвоем, кстати, были на том авеню.
Смотрел на граффити с улыбкой невинной.
На стенах домов были пошлые «ню».

И вот вдруг столкнулись внезапно с разбоем.
Бандит с пистолетом тузил старика.
«Ведь как хорошо, что нас все-таки двое.
Намнем кулаками бандиту бока».

Они на преступника враз заорали.
И тот испугался и вдаль побежал.
Да так, что лишь пятки его засверкали.
Вот сим и закончился драки накал.

Старик догадался: «Вы русские, что ли?
Таких храбрецов не видали мы здесь.
Никто заступиться себе не позволит.
У всех лишь трусливая, знаешь ли, спесь».

А друг мне сказал: «Я ведь все ж испугался.
А вдруг у преступника был не муляж?»
Но дед улыбнулся: «Я б в том же признался.
Америка здесь. Край разбоя и краж».

Старик рассказал о нас, русских, газете.
А мэр на корабль благодарность прислал.
«Вы, русские, храбрые очень на свете».
(Преступник же, кстати, был ростом не мал).

3. Моя госпожа

Есть в космосе жизнь — нам об этом известно.
Ведь ты — экземпляр этой жизни, поверь,
Влетевший однажды на облаке местном
В открытую в доме межзвездную дверь.

Сначала не понял я: бабочка, что ли?
Но только размером почти что с меня.
Ко мне обратилась на русском: «Соколик,
Смотри, восхищайся, как выгляжу я».

А крылья, что руки, прозрачными были,
Расцветку которых придумал фантаст.
Они как туманность из газа и пыли,
За душу хватающий красок контраст.

А глаз глубина поражала величьем,
Масштабностью, словно квазар в них блистал.
Меня удивила своим ты обличьем.
Могла ведь устроить из звезд карнавал.

А платье твое так загадочно тонко,
Оно прикрывало лишь только слегка.
Могла б миновать нашу Землю сторонкой,
Но это б, однако, был путь на века.

Моя чаровница, виновница танца,
Где бури магнитные как резонанс,
А также на ауре модного глянца,
Тебе б на космических струнах романс

Сыграть, чтоб дышалось легко и свободно
На нашей планете еще б миллиард
Лет солнечных — я же, влюбленный, охотно
Тебе подарю свой блистающий art,

Который нам станет души песнопеньем
На долгие годы, из коих вся жизнь.
Ты будешь для сердца любви откровеньем,
Ты — грезы мои, ты — мой ангел, ты — высь!