Приключение в горах

          Студенчество — это калейдоскоп впечатлений, это самые яркие воспоминания! Может, у кого и по-другому, но у меня именно так, потому что каждое лето у нас была потрясающая практика на природе. А там жизнь в палатках, романтика и самые разнообразные приключения.

          Так вот… наступило время первой практики. Нас привезли в горы, но до нужного места пришлось пару километров идти пешком. Благо, туда уже завезли весь лагерный скарб, включая рюкзаки и сумки с личными вещами. Мы только шли, почти налегке, и озирались по сторонам, любуясь красотой.

          Пришли, разбили лагерь, и началась новая жизнь. Распорядок такой: подъём в семь, завтрак, потом занятия, которые заключались в наблюдениях за какими-либо живыми объектами; сборе членистоногих в банки с комочками ваты, пропитанными формалином и сборе растений для гербариев. Затем обработка материала, и... свобода! — если, конечно, ты не дежурный по лагерю или по кухне.

          В эти часы ничегонеделанья мы либо загорали у горной речки с ледяной водой, либо исследовали ближайшие окрестности, восторженно фотографируя окружающий мир и друг друга. Камеры были у многих, потому что какой ты исследователь без фотоаппарата?!
Но без руководителей удаляться от лагеря более, чем на триста метров строго настрого запрещалось. На этот случай даже метки поставили, за которые не положено было уходить. С преподавателями, конечно, мы совершали длительные походы, и бродили практически до вечера. Но этого явно не хватало. Фонтанирующая энергия толкала на всякие неразумности.

          И вот как-то одна из сокурсниц предложила мне сходить к её родственникам, которые жили в уйгурском посёлке, расположенном в предгорье — где-то в семи километрах от лагеря. Я даже не поинтересовалась, знает ли она дорогу... А зачем спрашивать? — дойдём, нам же вниз идти. И не дожидаясь обеда, мы улизнули из лагеря, сообщив о походе только одной девочке, которая слыла «могилой». В случае чего прикроет.

          Сначала идти было весело. Пели птички, мы болтали. Так прошёл час. Но вдруг наступила тишина, и стало как-то тревожно, особенно после созерцания полу-обглоданного барана. Гулька замолчала, вцепившись в мою руку. И мне оставалось только изображать невозмутимость — кто-то же должен взять на себя роль опоры, потому что паника — это намного хуже, чем сам страх. И я принялась сочинять безобидную версию того, как и от чего могло погибнуть животное. А у самой мурашки по спине. В то же время обострившиеся сенсоры лихорадочно сканировали окружающее пространство…
Так мы прошли ещё около часа — местность же неровная, петлять приходилось.

          И вот, наконец, посёлок! Повезло, не заблудились. Гулина родня встретила нас радостно-удивлённо и одновременно настороженно.

— Вы одни пришли? — поинтересовалась тётя у племянницы.
— Да, — гордо ответила та... Тётя метнула на супруга встревоженный взгляд и тут же принялась хлопотать, чтобы накормить свалившихся на голову путешественниц.

То ли от голода, то ли от настоящей вкусноты, но мы ели — каждая за двоих. Особенно меня восхитил зелёный, солёный чай, сваренный с жирными сливками. Казалось, вкуснее ничего нет.

          С гостеприимной роднёй мы пообщались ещё какое-то время и засобирались. Тётя нас нагрузила всякими вкусностями. Но думать о дороге назад не хотелось. Во-первых, идти вверх. Во-вторых, там на пути остался чей-то недоеденный обед.
Но, к нашей великой радости Гулькин дядя, прихватив охотничье ружьё, вызвался нас проводить. Мы его чуть не расцеловали. И путь назад оказался намного приятней. Самое удивительное, останки животного исчезли, хотя шли мы тем же маршрутом.

          Добрались до лагеря, когда уже начало смеркаться — в горах солнце исчезает быстро. Поблагодарив провожатого, каждая из нас тенью проскользнула в свою палатку.
Но после этого желание удаляться от лагеря дальше положенного лично у меня напрочь пропало…

          … Я думаю, кое у кого может возникнуть вопрос о бараньих останках. Дело в том, что места здесь дикие, мало того — пограничная зона. Туристов нет — не положено кого попало пропускать..
А над бараном мог и хищник потрудиться, и человек, не совсем благонадёжный. А, может, и оба — один начал, другой закончил.
В лагерь с оравой из сотни студентов и несколькими преподавателями никто не сунется. А вот за пределами... возможны всякие неожиданные встречи.

............
Фото из архива автора