Реквием

В память маршевой роты 2640, 636 полка 160 дивизии Брянского фронта, окруженной и плененной в сентябре 1941 года в Путивле.

Нас в дороге бомбили с небес мессера.
Шли по шпалам для верности курса.
Шли на Запад, на Запад с утра до утра.
Шли на Запад от древнего Курска.

Придорожный кювет нас от взрывов спасал.
Мы спешили на фронт, что есть силы.
Каждый в роте себе сам приказ написал,
Умереть за родных и Россию.

Роту вёл за собой лейтенант молодой.
Шли вперёд, как идут по тревоге.
И поили нас женщины чистой водой,
И старухи крестили в  дороге.

Нам сказали: в Путивле винтовки дадут.
Командиры, как лучше, хотели.
И мальчишки смотрели - солдаты идут!
Шли и шли - гимнастерки потели.

II

Мы пришли под Путивль, молча в город вошли,
А кругом ни боев и ни разрывов.
Только в небе летели на юг журавли
И кричали, кричали с надрывом.

Мы на площадь зашли. Лейтенант приказал
Постоять, покурить, и дождаться.
Только он отошёл и тут же упал,
Не успев за свой век посражаться.

Нас на танках кругом немчура обошла,
А на танк со штыком не полезешь.
Кто бежал, пристрелили, такие дела,
Остальных всех пленили, как видишь.

Нас в Ламсдорф завезли. Ни кола, ни двора:
В поле чистом собаки да вышки.
Нору каждый копает, чтоб выжить - с утра:
Кто гвоздем, котелком или ложкой.

Нам не выбрать уже: или жизнь, или смерть.
Только тиф среди нас выбирает:
Кто-то должен в горячке в норе околеть,
Или с голода кто умирает.

Мы уходим, уходим один за другим,
За колючую линию брошены.
Каждый мертвый дождями омытый нагим,
Снежным  саваном все запорошены.

Мы прощения просим у жён и детей,
Без вины мы кругом виноваты,
Не хотел лейтенант этих жутких смертей,
Нет вины комполка и  комбата.

Мы уходим в небесную благодать
Из немецкого ада безмолвно.
И с небесных высот все, конечно, видать.
Нам и этого, впрочем, довольно.

Никого не виним, это наша вина.
Что за зря мы в плену умираем.
Это просто война, это просто война.
И чудес на войне не бывает.

Мы увидим с небес, как Победа придёт,
Как седеют и старятся жены.
Как в Бессмертном Полку наши фото несут
Внуки, правнуки - словно иконы.

В небесах милосердие вечно царит.
Не нужны здесь ни радость, ни горе.
И журавль,  как душа, над землёю парит
И курлычет, курлычет над полем.