Призрак в тенях порядка

В эпоху, когда знамёна трепетали над рядами юных теней, а шаги гремели в унисон, мальчик в серой форме стоял перед человеком в чёрном. Тот, чья улыбка была острой, как клинок, спросил: «Кем ты станешь?» Ответ прозвучал твёрдо: «Тем, кто очистит мир». Человек в чёрном похлопал его по щеке — жест, что мог быть и похвалой, и насмешкой, — и растворился в строю, оставив эхо слов висеть в воздухе.

Мир грезил о равенстве — сладкой сказке, что все племена и голоса стоят на одной ступени. Но под этой песней скрывался иной ритм: неравенство, вырезанное в камне природы, где одни возвышались, а другие гнулись. Элиты, что правили из теней башен, размахивали знаменем равенства, как щитом. Не из любви к слабым, но из страха перед теми, кого называли нордами — высокими тенями прошлого, что могли вернуться с молотом порядка.

В землях, где реки текли красным от памяти чисток, власть играла ту же игру, но с иными фигурами. Кавказские ветра вплетались в её узоры, балансируя между хаосом и покорностью. Не ради гармонии, а чтобы держать нордический призрак на расстоянии. Чистый порядок, что некогда гремел сапогами, пугал элиты — не его сила, а его тень, что шептала о реванше. Лучше стравить волков с псами, чем дать волкам встать в строй.

«Позитивная дискриминация» — так называли они свои дары: крохи слабым, чтобы те не замечали цепей, и шипы сильным, чтобы те не поднимали голов. Диаспоры росли, как сорняки в трещинах, но нордам места не было — их держали в тени, подальше от эскизов нового мира. Призрак гитлеризма бродил среди них, невидимый, но живой. «Все силы старой Европы объединились для травли этого призрака», — писал некто, и эхо тех слов гудело в залах власти.

Кто же стоял за этим? Те, чьи руки ткали сети, не носили ни формы, ни знаков. Их лица — маски, их имена — шёпот. Они боялись не нордов, не их порядка, а зеркала, что могло отразить их собственную пустоту. Власть лепила мир из глины страха, но глина трескалась, и сквозь щели проступал вопрос: чей порядок истинен — тот, что гремит, или тот, что молчит?

Ветер унёс знамёна, мальчик стал тенью прошлого, а призрак всё бродил, смеясь над теми, кто строил стены, чтобы его забыть.