Невидимый замок, бронзовый истукан...

Невидимый замок, бронзовый истукан и диалектика строительных лесов

В анналах семейных историй, где несбывшиеся надежды часто рифмуются с облегчением, существует повесть об одной деве. Увы, какое горе! – ей не достался в супруги ни харизматичный комбинатор масштаба Остапа Бендера (да продлятся его аферы в веках!), ни даже благочестивый жених, достойный босоногой кармелитки. Вместо этого – о, слава Провидению и здравому смыслу! – она занялась куда более амбициозным проектом: возведением собственного "Внутреннего Замка", того самого El Castillo Interior, о которой шепчутся мистики и психологи.
В юности ее, когда красота сияла ярче невских белых ночей, претенденты на руку, сердце и, вероятно, на долю в будущем (материальном) замке, роились подобно женихам Пенелопы – назойливые и многочисленные. Среди них, да-да, были и столпы академической мысли, мужи ученые из града Петрова, чьи выи привычно гнулись не только перед гранитом науки, но и перед медью гарцующего на Сенатской площади истукана – символа Империи, Порядка и, чего уж там, Левиафана. Эти профессора, возможно, надеялись приобщить юную красотку к миру диссертаций и цитирований, но... тщетно. Вход в ее едва заложенный Внутренний Замок был строжайше воспрещен всей этой блестящей (или не очень) свите государственного монстра – всем холуям и клоунам, ряженым в мантии и регалии.
Ах, Петербург, Петербург! Город-мираж, город-парадокс. Медный Всадник, символ неукротимой воли и подавления. Левиафан, чьи щупальца незримо оплетают гранитные набережные. И Альма-матер (СПбГУ!), исторгающая из своих стен сонмы радетелей о благе народном, которые, не отходя от кассы (или экрана смартфона), тут же вступают с этим самым народом в тесный контакт. Разумеется, "ВКонтакте". Ирония, достойная гоголевского пера.
Некий чудак, чье имя затерялось в веках (а может, и к лучшему), некогда изрек: "...горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение". Наблюдая за сестринским стоицизмом, ее ближний круг, возможно, подтрунивал: "Ну ты и чудачка! Нельзя же так буквально! Где мера твоим чудачествам?". Отвергать блестящие партии, профессоров, потенциальное место под солнцем Левиафана – не есть ли это высшая форма эскапизма или, хуже того, юродства?
Но ответ был спокоен и метафоричен, как притча:
Понимаешь ли, - звучало в ответ на упреки, - когда строят дом, настоящий, большой... Вокруг ставят забор. Пригоняют краны, бетономешалки. Снуют рабочие, прорабы командуют, каменщики кладут, сторожа бдят... Шум, гам, строительная пыль. А потом? Здание готово. И где все эти люди, вся эта техника, весь этот забор? Их нет. Испарились.
Но при чем тут они? – мог бы возразить прагматичный ум. – Не станут же они утверждать, что строили твой Внутренний Замок?
Конечно, нет, - следовал ответ. – Они строили внешнее. Видимое. То, что окружает стройплощадку души.
И долго ли оно простоит, это видимое? – вопрос с подвохом.
К чему спрашивать? Разве не сказал апостол: «видимое временно, а невидимое вечно»?
Ну хоть немного они помогли? Эти женихи, профессора, весь этот петербургский антураж? – не унимался бы скептик, ища лазейку для здравого смысла.
Тебя интересует предполагаемый эффект? – могла бы улыбнуться строительница невидимого. – Разумеется, он есть. Иначе зачем бы тот самый чудак рассказывал притчу о богаче и Лазаре? Само их присутствие, их суета вокруг внешнего, их неспособность проникнуть внутрь – все это, как строительные леса, как временный забор, лишь очерчивало границы и подчеркивало ценность того, что возводилось внутри. Они создавали контраст, служили фоном, возможно, даже катализатором, укрепляя стены Внутреннего Замка самим фактом своего отвержения.
Так и стоит этот невидимый бастион духа, окруженный призраками отвергнутых женихов и тенями имперских амбиций. Парадокс в том, что именно шумная суета "видимого" мира, мира Левиафана и его свиты, помогла в тишине и сосредоточении воздвигнуть то, что неподвластно ни времени, ни ржавчине, ни даже реформам образования. Ибо истинное богатство, как и истинный замок, не нуждается во внешних оценщиках и уж точно – в поклонниках Медного Всадника. Оно просто есть. Вечно. Невидимо. И неприступно для клоунов.