И лишь одно убийственно

(Будь ты проклят/благословен, Т.)

Вот я
А вот тело мое
Остов шхуны
Истерзанной кораблекрушением
Так чисто-белы обломки костей
Если нет рядом лекаря,
Приходится принять увечье как неизбежного компаньона.

Не трагедия и не комедия,
А просто финита.

Штиль был вчера, горизонты дышали покоем
И лучи пронзали водную толщу,
Как золотые нити – громадный кристалл халцедона.
Ныне же рифы, как хищники, впились в меня
Все великое – жестоко,
Но исподтишка смертоносно мелочное:
Нельзя выходить в море даже с крошечной пробоиной в борту.

На пустынном берегу
Враг протягивает мне руку
(Механическую)
А вторую, живую,
Держит за спиной
В ней, наверное, нож
Или орхидея.

Тень его на него не похожа
Хотя стой, вот уже две тени
Три
Целый ряд черных отражений:
Убиенные молча стоят у него за спиной.

Подарю ли ему свою тень?
Солнце еще высоко, и ничего не происходит.
Есть время сыграть в шашки,
Есть время
Пройтись по берегу
С гарпуном.

Чайки смеются в вышине и удаляются
Расклевать выброшенного на песок дельфина.

Жилка на лбу извивается,
Как пойманный на месте преступления змей.

Он говорит: верь мне,
Ибо у тебя нет другого выхода.
А я вижу ядовитый плод,
Острые утесы,
Кинжал на поясе.

Да что я знаю о нем
Да и нужно ли?
Да и полдень ли?
Может быть, просто
Так ярка в преисподней луна.

Он и есть смерть.
И лишь одно убийственно в нем.

Человечность.