Партнёры

Луч света ослепляет... Тишина...
Бой барабанов, что звучит рефреном...
Сплетенье силуэтов - он, она,
И зритель попадает на арену...

В смертельной схватке в танце вьются тени,
За шагом шаг, то ласка, то удар,
Мгновение... партнерша на коленях,
Ещё одно – вновь дикой страсти жар.

Немыслимо, порочно, бесподобно
Ей вторит он, сжимая тонкий стан,
Нежным касанием скользит по голой коже,
Рисуя пламенной любви обман...

Движения легки и грациозны,
Темп ускоряется, так близок апогей,
Вдруг первый ряд у примы видит слезы...
Партнер покорно следует за ней...


...финальные аккорды поединка,
Утихла музыка, угас огонь в глазах.
Идут со сцены, как всегда, в обнимку...
Она и он - прекрасный алый шарф...

Стихотворение написано о танце Айдседоры Дункан.
В основу сюжета легла эта история:
Трудно сказать носили ли до Айседоры длинные шарфы, но моду на них ввела, безусловно, она. До сих пор длинные шарфы ассоциируют с артистичными чувственными натурами, какой и была основательница современного танца.Ее стиль танца, ее наряды были революционными для своей эпохи, а та эпоха состояла сплошь из одних революций. Ее стиль оказал влияние и на моду того времени, и не последнее место в ней занимал длинный шарф.Для нее шарф был не только аксессуаром, но и партнером, оживающим в ее руках.
Она часто выступала на сцене с огромным алым шарфом, создавая им образ сполохов огня.
Интересно, что в Советской России этот шарф стал еще и символом революции. Она танцевала на сцене Большого театра под «Интернационал», а из бывшей царской ложи ей рукоплескал Ленин.Но, конечно, в первую очередь ее танец был не политическим, а драматическим.
Вот что пишет о ее танце поэт Мариенгоф:
"На другой день мы были у Дункан. Она танцевала нам танго "Апаш". Апашем была Айседора Дункан, а женщиной - шарф.
Страшный и прекрасный танец. Узкое и розовое тело шарфа извивалось в её руках. Она ломала ему хребет, судорожными пальцами сдавливала горло. Беспощадно и трагически свисала круглая шелковая голова ткани.
Дункан кончала танец, распластав на ковре судорожно вытянувшийся труп своего призрачного партнёра."
Она часто исполняла его для Есенина, и вот какие картины рисовала его фантазия: "Держит она шарф за хвост, а сама в пляс. И кажется, не шарф - а хулиган у нее в руках... Хулиган ее и обнимает, и треплет, и душит... А потом вдруг - раз! - и шарф у ней под ногами. Сорвала она его, растоптала - и крышка! Нет хулигана, смятая тряпка на полу валяется... Сердце сжимается. Точно это я у нее под ногами лежу. Точно это мне крышка".