Cannibalotomia

Людоед в обычной жизни - людоед.
Он не ест людей, конечно,  на обед.
Просто гонит на погибель и убой,
Называя это долгом и судьбой.

Человеки людоеду не важны:
Он на страже интересов всей страны.
Государство для него главней всего,
 Ведь оно точь-в-точь похоже на него.

Уж такая это дивная страна!
Древней славы и величия полна!
И живёт в стране счастливейший народ,
Хороводы водит, песенки поёт!

И гордится и желает одного:
Чтоб его боялись все вокруг него.
Чтоб идти путем, не знал какого Свет.
А каким - ему укажет людоед.

Но когда домой приходит людоед,
Он уже хозяин, муж, отец и дед.
С кучей близких сердцу и любимых лиц,
Лошадей, собачек, кошек, слуг и птиц.

Особняк построен и посажен сад.
На ветвях в саду лимончики висят.
Сыты дети и красавица жена.
Пусть по счету и не первая она.

Сядет вечером к камину людоед.
«Джонни Блю» плеснет в бокал иль «Гленливет»
И споет, как в фильме, грусти не тая:
Ой, ты, степь широ-о-о-о-о-о-о-ка-я…»

Пламя ада? Перестаньте, ей же ей!
Столько он возвел в стране своей церквей,
Столько свечек за его здоровье жгут.
Уж какой там, извините, Божий суд!

Недосуг ему спасение души.
Он с душой вопрос давным давно решил.
И вполне уверен он не первый год,
Что сейчас в раю практически живет.

Что бессмертен, и уже не в первый раз.
Как зовут его - не главное сейчас.
Всю Историю собой украсил он.
Их немеряно. Им имя - Легион.

Комаром зудит вопрос один всего.
Неужели невозможно без него?
И в течении событий, дат и вех
Эта братия всегда всплывет наверх?

Для того, похоже и устроен свет,
Чтобы нам на тот вопрос найти ответ.