Братья

Жили были два брата с бабкой да дедом . Длинными вечерами рассказывали старики им о былом.  Как в гражданку выживали, как им землю дали, да обратно отняли, как в голод великий народу несчётно померло, да как за горстку колосков отправляли на смерть верную.
   Да как пришла война большая, да как бендеровцы с эсэсовцами людей без разбору стреляли, живьём жгли.
  И решили хлопчики, что не допустят они больше такого на своей земле.
  Выросли братья и разлетелись по столицам: первый в Москву подался,  второй в Киев.
  Жили поживали, да телевизору внимали.
  Слушал первый брат о зверствах немцев и бендеровцев, о Великой Победе, о том, что на Западе только и мечтают отнять у нас всё, добытое кровью и потом. Что НАТО вот-вот на  нас нападёт, что обижают русских на Украйне, житья нет совсем, а нацизм в Украйне возродился.
  Слушал второй брат, что москали проклятые голод устроили в 30-е годы, сажали, расстреливали без суда и следствия, народу побили – уйма. И сейчас к войне готовятся, парады устраивают, ракеты делают, не иначе, напасть хотят.
  И затлела вражда между братьями, и стали они друг друга толкать да обижать.  А то и до драки доходило.
  Так бы оно и шло, да пришёл Вольдемар, и сказал: «се мое, и то мое же».
  И плеснул масла в начавшие было остывать угли.
  И вспыхнуло пламя. 
  И стали братья драться не на жизнь, а насмерть.
  Первый – земляков защищал, Второй – отечество от захватчиков.
  Долго бились, яростно, всё окрест порушили: сёла, города, всё огню предали.
  А народу положили - немеряно.
  Наконец убили они друг друга, и похоронили их среди развалин.
  И всё у них разное: и знамя, и форма. Только земля разорённая – общая.
  И если пойти на могилы эти, хоть на могилу первого брата, хоть второго, да прислушаться, то можно услышать, будто хохочет кто-то, далеко будто, едва слышно.  Вроде бы на западе где-то.