Женька

Жара и яркое солнце втекало в комнату, лучами переливаясь в гранях стаканов и графина, стоящих на столе. Вместе с теплым воздухом, в комнату проникали те самые звуки летнего пекла: шуршание высоких трав, стрекотание насекомых, крики птиц, эхо ударов топора и треск дерева.
На диване в летнем халате дремала молодая женщина. Её русые волосы разметались по подушке, а лоб блестел от пота.
Ларисааа, - послышался мужской голос под окном.
Женщина перевернулась на спину, но глаза не открыла. Сон был глубокий, как один из тех в жару, когда по пробуждению голова кажется чугунным сосудом.
- Ларисаааа,- настойчивее позвал голос.
В этот раз голос достиг цели, и женщина открыла глаза. Она встала с кровати и подошла к окну, по пути собирая в хвост распущенные волосы.
- Чего тебе? – выкрикнула она скорее машинально, ещё не до конца сообразив, кто её зовёт.
- Я это, ну поговорить пришёл, - ответил голос.
Женщина выглянула в окно, её взору предстал молодой человек. Был он высокий, чернобородый, одетый в резиновые тапки на носки и спортивный костюм.
- Не о чем нам с тобой разговаривать, - бросила зло Лариса, скрывшись из окна в просторы душной комнаты.
- Ларис, подожди! Я пить бросил! Вот уже две недели в завязке! – крикнул молодой человек вслед.
В ответ последовало молчание. Женщина сидела на диване, откинувшись на спинку и сложив руки на груди. По щекам её текли слёзы, но она давила в себе всхлипы, чтобы не выдать себя.
- Ларис, ну выйди, поговорим! – молодой человек не прекращал попытки добиться внимания.
- Занята я, уходи! - набрав полную грудь воздуха, выкрикнула женщина.
- Ларис, ты не серчай! Я тогда вечером зайду! – ответил голос с улицы.
За окном послышались удаляющиеся шаги. Женщина встала с дивана, налила из графина в стакан воды и стала жадно пить, сдерживая рвущийся изнутри плач. Поставив стакан, она нагрудной частью халата вытерла пот и слёзы, подтянув его вверх на лицо.
Молодой человек, недавно кричавший под окном, был её мужем. Жили они вместе пять лет, и в целом, она считала свой брак вполне удачным. Ну как у всех, не без проблем. Жили не богато, но и не бедствовали. Женька, так звали её мужа, был рукастый, и в доме всё было прибито и подкручено. На работу ходил, деньги приносил, чего еще хотеть? Так все и говорили: «Женька у тебя молодец! Вон и руки откуда надо, и деньги приносит, чего ты всё нос морщишь? Ну пьет, так у всех пьют. Вон смотри, у Ленки тоже пьет, только и дом весь покосился. А у тебя он молодец, счастья своего не понимаешь». А она и правда, не понимала, в чем счастье-то?
Женька пил и бил. По трезвому-то он спокойный был, пальцем не трогал, а как зальёт глаза и всё. То ему ревность примерещиться, то суп недосолен, цеплялся, в общем. Вот  и месяц назад опять подвыпил и изводил, пока на скандал не вывел, а там как обычно – кулаком. На следующий день она и ушла, к мамке, обратно.
Жара к вечеру начала спадать. Лариса стояла на кухне, замешивая тесто. В памяти то и дело всплывали картинки прошлого: вот они познакомились, вот в ЗАГС заявление пошли подавать, потом и первые побои, и сломанный нос. Но и хорошего вспоминалось немало: как заболела и Женька бульоном отпаивал; как на руках через грязную лужу переносил; и цветы в окне полевые, просто так, утром, без повода. Она поймала себя на мысли, что ждёт его прихода - сказал же, вечером. Подумав об этом, Лариса сама на себя разозлилась.
Вечер близился к концу, и вдоль улиц потянулось стадо коров. Лариса вышла на улицу за калитку, встретить мамкину корову, возвращавшуюся с пастбища. Пекло накалило воздух и землю. В отдалении  были слышны раскаты грома, возвещавшие приближение грозы. На другом конце деревни послышались крики и лай собак. Лариса посмотрела в сторону, откуда они доносились, и увидела бегущую соседскую девчонку. Она махала руками в воздухе и кричала:
- Теть Ларис, теть Ларис, скорее!
- Чего случилось? – крикнула в ответ Лариса.
- Теть Ларис, дядь Женю бык бабки Веры на рог надел! Его председатель в больницу повез на своей машине!
Лариса осела возле забора, крик вырвался наружу, перекрывая раскаты грома, сверчков и мычание коров, возвращавшихся с пастбища домой.