В последнем кабаке

Опять кабак, и вновь стакан в руке,
И круг друзей — таких же доходяг.
А может, кто-то бродит вдалеке,
Тот кто не продал совесть за коньяк?

Эй, кто не пил из горла, не юлил?
Кто не менял неделями рубах?
Кто на судьбу-гадюку не грешил,
Когда стелила путь в сырых гробах?

Мы в рубище, но с песней на губах,
Нам не страшны ни черти, ни посты.
Но отчего же в воспаленных снах
Нас ждут над пропастью гнилые все мосты?

Сосед напротив — весь в чужих долгах,
Кричит, что он непонятый поэт.
А сам дрожит, как подлый трус и враг,
Когда в дверях мелькнет знакомый силуэт.

Да что там — все мы здесь на полпути
От чести и бесчестью, от дома — в никуда.
Но, братцы, неужели не найти
Какой-то путь, минуя пьянства невода?

Порвали глотки песнями в кругу,
Забыли, кто мы есть на самом деле.
Вертелся тихо дьявол в том углу —
Теперь он в центре, в полном беспределе!

А вы, кто свысока на нас глядит,
Кто брезгует смотреть из чистых кабинетов,
Не думайте, что бездна не манит
И вас своими пальцами скелетов!

Бутылки строем — смирно на столе,
Стаканы в кулаке дрожат, как в лихорадке.
Не вырваться из замкнутой петли,
Когда все мысли спутаны и гадки.

Я пью и пью, но горечь не уйдет,
И правда не откроется под утро.
Лишь только совесть, словно зверь, скребет
И голос хриплый шепчет: "Было мудро?"

Так что же мы, дружище, за народ?
Ползем на брюхе через грязь к могиле?
Иль все же встанем и вернем полет,
Пока нас черти в ад не утащили?