Часть 21. Изгнанный священник

О, как же батюшка об этом горевал:
«Как можно к людям относиться так сурово?»
Народ в селе его, возможно, защищал,
а, может, попросту стал грубым и жестоким.

А в скором времени отца перевели
в Днепропетровский Свято-Троицкий собор,
там все приезжие к нему прийти могли,
ни от кого, не слыша, дерзких слов в укор.

В соборе несколько священников служили,
отец Димитрий от них сильно отличался,
уж больно кроток был – как многие твердили,
худой, больной, и очень скромно одевался.

Жил при соборе батюшка в домишке,
вся утварь – табуретка, стол, кушетка,
бумажные иконы, свечи, книжки,
ведро с водой в прихожей, да салфетка.

К нему детей везли в собор со всей России,
что, явно, было для советской власти плохо,
вот потому служить ему там запретили –
на всю епархию запрет поставил кто-то.

Уже в Михайловку вернуться он не мог,
там, дом молельный разобрав, приход закрыли,
так проскитался отец Дмитрий месяцок,
ища местечко с храмом – где бы приютили.

Для многих правящих архиереев было страшно
к себе в епархию брать изгнанных священников,
и Тяпочкину ничего не оставалось,
как только ехать к Патриарху в Переделкино.

30.03.2025 г.

Инокиня Надежда Денисенко (в схиме Ермогена) рассказывала:
«7 июня, на Третье обретение главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, отец Димитрий говорил проповедь в кафедральном соборе Днепропетровска. Он приводил евангельское повествование о том, как дочь Иродиады, по наущению матери, просила дать ей здесь же на блюде голову Иоанна Крестителя. Отца Димитрия оклеветали, обвинив в том, что он будто сказал: «Как дочь Иродиады просила отрубить голову Иоанну Крестителю и подать ей на блюде, так нужно сечь головы у коммунистов».