Алхимик

В старом доме мрачные покои,
на стена`х мечи и топоры...
В старом доме серые обои
и кроваво-бурые ковры.

В старом доме странные портреты,
патина на блёклых зеркалах,
высохшие сборные букеты
на покрытых прелиной столах.

В старом доме ставни и заслоны.
По фасаду – трещины и мхи,
на парадном – грязные вазоны,
полные осколков и трухи.

В старом доме тихо и тоскливо.
Не горят огни, не лают псы.
На Аллее грёз засохли сливы,
не узрев живительной весны.

Ввечеру на стенах пляшут тени –
дряхлый сторож с медным фонарём
шаркает по сколотым ступеням
стоптанным дырявым башмаком.

Обойдёт террасы и балконы,
спальни, залы, кухню, кабинет.
Запалит лампадку пред иконой –
день за днём последних десять лет.

Разогреет небогатый ужин –
всё, как Повелитель приказал,
матюгнётся и, кряхтя натужно,
отнесёт на лестницу в подвал.

В подземелье за дверьми литыми,
запершись с собой наедине,
уж который год седой Алхимик
варит ртуть на медленном огне.

Он давным-давно не верит в чудо.
Но, с остатней крепостью руки,
измельчает на железном блюде
горести людские и грехи:

зависть мелко рубит на кусочки,
злобу – растворяет в кислоте,
жадность, гнев и прочие примочки –
жарит на обугленной плите.

Добавляет – «мерою от Бога» –
мужества, надежды и добра,
ставит перегонник на треногу
и калит до самого утра.

По утру отправит смесь в корыто,
бормоча под нос: «Не повезло...», –
и в тетради выведет сердито:
«Подождём! Знать, время не пришло!»


30.03.2025