особое день рождения

Особое день рождения

Светка Сидорова росла несуразной: слишком высокая для своих 12-ти лет, длинноногая, быстрая, крепкая. То ли дело Иринка Мармеладова (у неё даже фамилия была сладкая, незаезженная: не какой-то там неудачник вечной троицы: Иванов, Петров, Сидоров, а Мар-ме-ла-до-ва! Сладко и презентабельно).
Иринка была маленькой, тоненькой, по-своему изящной. Пионерская форма: белая накрахмаленная рубашка с эмблемой костра на рукаве и тёмно-серая юбка, перехваченная кожаным поясом с той же эмблемой, сидели на ней так, словно портной, кроивший лекала, избрал моделью её, Иринку Мармеладову, совершенно забыв о Светке.
С рукавами рубашки, которые едва доходили до запястий, ещё как-то можно было мириться, но юбка! Юбка была нестерпимо короткой! И никак не вписывалась в стандарты одежды советской школьницы. Результатом служили бесконечные пропесочивания Светки на многочисленных линейках, посвящённых торжествам Октябрьской революции, Дню рождения Ленина, полётам Гагарина в космос.
К слову сказать, школа, в которой учились девочки, была построена по типовому проекту: в здании, напоминающем русскую букву "Г", распологались старшие классы. Здесь были отдельные кабинеты физики, манящие светлыми деревянными шкафами, за стеклянными дверцами которых скрывались большие и маленькие весы, всевозможные гири и гирьки, сложные лабиринты электрических проводов, цветные лампочки, полупроводники, подшипники и моторы.
Кабинеты истории с неизменным портретом Ленина у карты; кабинет биологии с чучелами животных и огромным плакатом цветка в разрезе, кабинет математики с зелёной доской в клеточку, внизу которой на специальных крючках были развешены циркули, линейки и транспортиры. Любимый кабинет географии - место проведения викторин. Кто отыщет столицу Китая? Где протекает река Лена? Как из Риги добраться до Кавказских гор?
И нелюбимый кабинет русского языка и литературы. Холодный и мрачный: серые безликие стены, угрюмые чёрно-белые портреты писателей, высокая кафедра. За ней, словно на троне восседала огненно-рыжая "Фурия" - Жанетта Эдуардовна - гроза двоечников и блюстительница правил русского языка. Не дай бог, написать тебе маленькую частицу "не" слитно с глаголом или перепутать винительный с творительным падежом! Моментально приклеивался ярлык: "Дебил!" - и песенка была спета.
С левой стороны буквы "Г", там, где её ножка, возвышалось трёхэтажное здание младшей школы, особенной фишкой которого считались огромные квадратные коридоры с широкими окнами. С правой стороны располагался спортивный зал.
Внизу, в подвале, стояли гардеробные клетки - у каждого класса своя. Гардеробщица - баба Даша - исправно запирала их утром (после того, как все ученики ровно в 9:20 оставляли там свои куртки, шапки и уличную обувь, старательно упаковывая её в дермантиновые мешки: в классах разрешалось сидеть только в сандалиях), и отпирала после обеда.
 На клетках висели железные увесистые замки - забрать одежду раньше положенного времени не предоставлялось возможным, если, конечно, не заговорить бабу Дашу.
Тогда  долгожданный звонок, сулящий окончание школьного дня, давался раньше и вся пёстрая толпа школьников, радостно жужжа, выплёскивалась на улицу.
Да! Да! Звонок давала именно баба Даша, а никакая там хитроумная компьютерная система.
Всё было просто: скромный чёрный будильник, мерно отсчитывающий часы и минуты, заводился и ставился на окно. Баба Даша усаживалась на стул, доставала вязание или журнал "Вокруг света", и, погружённая в свои мысли, не замечала, как будильник молниеносно перемещался в руки Кольки Скворцова, танцевал стрелками и благополучно устанавливался обратно. Отвлекающим манёвром таких нехитрых манипуляций обычно служила группка учеников, плотным кольцом обступавших гардеробщицу и, сдерживая смех, пытающихся придать своим шаловливым лицам серьёзное выражение.
Иногда будильник звонил слишком рано (в хорошую погоду Кольке особенно не хотелось сидеть за партой), баба Даша вздрагивала, удивлённо смотрела на циферблат,
но стрелки исправно показывали 14 часов 30 минут - время окончания уроков. И гардеробщица, достав из кармана звенящую связку ключей, отыскивала на ней самый маленький ключик, вставляла его в замок, поворачивала - УРА! Большая чёрная кнопка взрывалась громким звонком.
Захлопывались учебники, прятались в портфель тетради; на школьном дворе начинался футбольный матч, а по тротуарам города устраивались велосипедные ралли.
С владениями бабы Даши граничил колонный зал: сумрачное помещение без окон, испещрённое множеством ослепительно белых квадратных колонн. В зимние месяцы здесь устраивали тир. На стену вывешивались мишени и отставной военный, товарищ Колюжный, учил ребят разбирать автомат Калашникова и стрелять из винтовки.
И Светка, и Иринка стрелять очень любили, часами пролёживали на прохладном резиновом мате, целясь в далёкие чёрные точки, которые в полутьме казались ещё чернее.
Осенью и весной винтовки, патроны и прочая амуниция запирались в комнате, уютно разместившейся между колоннами, а всё оставшееся пространство - весь голый бетонный пол - заполнялось картошкой. Видимо, картошке не особенно нравилось такое хранение: она начинала гнить. Тогда Фурия, пожертвовав очередным правилом русского языка, сгоняла весь класс в это убогое картофелехранилище, выдавала старые алюминиевые вёдра и кинув бодрый клич: "Давайте!" рьяно следила, как вздыхающие ученики перебирают противные размокшие клубни, старательно отбирая те, которые ещё можно использовать в пищу.
С Фурии всё и началось. С её лёгкой руки и неизменного восклицания: "Дебил!"
Шёл обычный урок русского языка. 6 "д" внимательно слушал, пытаясь понять разницу между активным и пассивным залогом.
- Сумка куплена мной! - вещал хорошо поставленный голос.
- Я купила эту зелёную сумку! - классу демонстрировалось наглядное пособие зелёного цвета.
Приведя ещё пару примеров, Жанетта Эдуардовна открыла нехитрый опрос.
Вызывая очередную жертву к доске, пристально смотря на неё сквозь толстые стёкла квадратных очков, она неприменно хотела узнать, где скрывается пассивный залог, а где открывается активный.
Отличницы (Иринка Мармеладова в их числе), отаечали бойко и правильно. Остальные довольствовались пространной отметкой: "Дебил!"
Словом грязным, пошлым, уничижительным.
Получил его и Андрюшка Тихинов, весёлый паренёк с чистыми голубыми глазами, бредивший железной дорогой. Везде, где только было можно, на тетрадях, на книгах, даже на стене школы (как раз под большим мозаичным панно Юрия Гагарина на борту взлетающей ракеты) Андрюха рисовал летящие вдаль поезда.
Наверное, они говорили ему о какой-то другой, далёкой жизни, которую жители маленького латвийского городка просто не видели, просто не могли увидеть.
А время текло своим чередом. Уже пролетели зимние, новогодние каникулы, прошуршал метелями февраль, наступала весна.
6 "д" усиленно учил стихи, рисовал плакаты, чистил барабаны и горны - готовился встретить очередную годовщину - очередное день рождения Ильича.
Фурия бушевала. Всё чаще и чаще слетало с её губ обидное слово "Дебил!" И всё чаще и чаще Андрюшка втягивал голову в плечи, сжимался, съёживался   и всё ожесточённее  рисовал ЭР200 - электровозы Рижского вагоностроительного завода.
Даже андрюшкины приглашения, обещающие крутую вечеринку по поводу 13 дня рождения, были оформлены в виде электричек. Такие креативные послания получила добрая половина класса.
- Что подарить? - послышались неуверенные голоса.
- Перочинный нож!
- Книгу про трёх мушкетёров!
- Пластинку группы "Modern Talking" !
Со всех сторон посыпались предложения, а потом прилетели они, эти чёрные глянцевые записочки. "Бойкот дебилам!" - ровным чётким почерком, буковка к букве - сияла на них страшная надпись.
"И. М." - было подписано внизу.
"Бойкот дебилам!" - два слова. 13 букв. ...Чья-то испорченная радость. Чья-то бессонная ночь. Чьё-то хмурое утро...
Утро 20 марта выдалось действительно хмурым: мокрый снег заполонил улицы, пронзительный ветер уныло выл в трубах, низкое свинцовое небо нестерпимо давило. Однако, Андрюшка Тихинов не замечал этих столь очевидных предзнаменований природы. Он рано проснулся, разбуженный ароматом сладкого пирога - коронным блюдом его любимой бабушки Александры Васильевны.
На стуле, рядом с кроватью, уже лежала отутюженая голубая рубашка и светлые брюки. На окне стояла глиняная ваза с тюльпанами, рядом с которой примостился маленький свёрток - подарок Андрюшкиного отца - капитана дальнего плавания.
- Капитан! - мечтательно замечала Иринка, родители которой трудились фасофщиками на пластмассовом заводе. К слову сказать, на этом заводе трудились почти все родители 6 "д" класса: кто на конвейере, кто в бюро, кто в чертёжной мастерской, кто в автопарке. Завод, построенный в начале  1966 года, слыл передовым. Именно ему, первому в Советском Союзе, доверили технологию выдувания пластмассы и использование цветных капсул, из которых печатались удобные гребешки и расчёски: синие, жёлтые, красно-розовые, матовые, с крапинками, блестящие...
У каждого школьника имелся стратегический запас изделий завода, подаренный в ходе обязательных профориентированных экскурсий: приходишь всем классом на завод, слушаешь в актовом зале лекцию о рабочих машинах, о новой продукции, о масштабах производства; спускаешься в шумные рабочие цеха; запускаешь руки в контейнеры с капсулами; гладишь ещё тёплые (только что из-под пресса) расчёски; планируешь, закончив школу, также стоять у станка, засыпать в воронку цветной капсульный дождик, крутить колёса и ручки, радоваться полученному результату:  пёстрым гребешкам с тонкими зубчиками.
Радоваться предстоящему празднику  Андрюшка начал ещё накануне, вечером. Несколько раз заходил на кухню, открывал кругленький холодильник ЗиЛ: проверял, все ли продукты на месте; осторожно трогал пальцем уже начинающее застывать заливное: кусочки курицы с отварной морковкой, вырезанной в виде цветочков, с зелёным горошком и веточкой петрушки, расфасованные по формочкам и залитые крепким бульоном с размешанным в нём для вязкости желатином. Любовался аккуратными кирпичиками творожных шоколадных сырков "Мазулис" - один, не удержавшись, даже отправил в рот - очень уж аппетитным выглядело любимое лакомство. Трогал рукой большую эмалированую кастрюлю, белую, с изящными жёлтыми розами на одном боку; приподнимал крышку, мешал черпаком душистый, пахнущий лесом компот из сухофруктов.
Осторожно перемешивал ложечкой свекольный салат с грецкими орехами и черносливом. Читал, приготовленное мамой меню: антрекоты с картошкой, драники со сметаной, хлебный суп со взбитыми сливками. Сладко облизывался.
- Сашке понравится! - отмечал про себя, медленно закрывая дверцу священного холодильника.
- И Кольке, видимо, тоже! - уверено утверждал Андрей, с нетерпением ожидая 20 марта - свой самый радостный день. День рождения.
Но ни Колька, ни Сашка, ни даже Юля Воронина - бойкая активистка класса - ни Иринка Мармеладова, ни Мишка Беркутов, с которым Андрюшка сидел за одной партой, не пришли. Не пришли и другие приглашённые гости.
Напрасно Андрейка сидел за огромным, ярко украшенным столом, напрасно перебирал вопросы весёлой викторины, напрасно доставал гуашевые краски, листы и карандаши, напрасно смотрел на большие дедушкины часы: качался маятник, крутились стрелки, звучало "бом-бом".
Звучало "бом-бом-бом", но дверной звонок, словно набрав в рот воды, молчал.
Остывали антрекоты, плавились шоколадные сырки, таяло заливное, на салфетки, сложенные горками, безвучно капали слёзы.
"Бом-бом! Бом-бом" - грустно пропели часы и в тот же миг пронзительный дверной звонок прорвал тишину.
Андрей, наскоро размазывая слёзы по щекам, побежал открывать. На пороге стояла заснеженная Светка Сидорова в белой пушистой шапочке и кроличьей шубке.
- С днём рождения, именниник! - радостно прокричала она и протянула опешевшему виновнику торжества коробку с детской железной дорогой.
- Тебе! - засмеялась темноволосая красавица и Андрейка засмеялся в ответ.
- Больше никто не пришёл, - тихо вздохнул он, когда улеглись первые мгновения встречи.
- Так это ж здорово! - отпарировала Светка в ответ. Она всегда была непревзойдённой хохотушкой и оптимисткой и всегда шла против установленных правил.
Поэтому и бойкот, объявленный Иринкой Мармеладовой, Светлана пропустила мимо ушей.
- Будем играть в Алису из Страны чудес! - бойко заявила она. - Начнём с этой тарелки, потом пересядем за ту, с золотым ободком. Что тут у нас? А пузырёк с эликсиром! - Светлана отпила компот из бокала, похожего на пузатого медвежонка.
- Ой! Ой! - я уменьшаюсь! - запричитала она, и схватив тарелку с дымящимся антрекотом (бабушка успела их разогреть) проворно залезла под стол. Счастливый Андрюшка последовал за ней.
Весь вечер они дурачились, то уменьшаясь, то увеличиваясь, ели суп вилкой, перекрашивали красные розы, "бегали по кругу" чтобы также, как Кролик, просохнуть, телепортировались подобно Чеширскому коту и играли в крокет. Правда, не ежами с фламинго, а обыкновенными хокейными клюшками с теннисными мячиками. Играли и хохотали.
Потому что смех - это лучшее лекарство, особенно, если тебе приклеивают обидную этикетку "Дебил!"
Причём абсолютно необоснованно.

"Андрюха, - голубоглазый машинист электровоза достал из нагрудного кармана кителя - уже изрядно пожелтевшее, местами потёртое письмо и медленно прочитал его своему молодому напарнику.
"Андрюха! Я исчезаю. Вернее телепортируюсь в Германию. Не грусти. Помнишь Чеширского кота? Так вот:  Оставляю тебе на прощание озорную широкую улыбку! Светланка Сидорова, филолог - руссист - участница Безумного Чаепития 1986 года. И жди! Скоро телепортируюсь обратно!

На убегающие вдаль рельсы изыскано  опускалась ночь, мерно стучали колёса поезда, а в кабине машиниста счастливо улыбался уже немолодой, седовласый человек.
Ведь улыбка и смех - это лучшее лекарство, особенно, если тебя обидели и обидели необоснованно.