Часть 20. Михайловка-то та, да люди не те!

Весть облетела всё село за полчаса:
«Отец Димитрий к нам вернулся! Уже дома!»
До всех ушей та новость донеслась,
как непрерывные раскаты в небе грома.

Священник первым делом стал искать
припрятанные для сохранности предметы –
всё то, с чем службы прежде совершал,
а так же всё и иерея облаченье.

Те люди, что хранили эти вещи,
уже давно ушли из жизни, вероятно.
Отец расспрашивал о тайнике соседей,
ох, как же они встрече были рады!

За эти годы жизнь в советском государстве,
в безбожном обществе, совсем стала не той,
уже не в церковь люди шли, на демонстрации,
молились редко, занимаясь суетой.

Власть для церковного фундамента нашла
совсем иное применение поспешно,
теперь для митингов трибуна там была,
к ней собирался весь народ на праздник светский.

Бывало, видели михайловцы как батюшка
сидел, где прежде храм был,  горько плакал,
разглядывал в фундаменте все камушки,
и вспоминал, возможно, то, как было раньше.

Вот и писал народ Михайловки в обком,
чтоб дали разрешенье строить церковь,
но властью выделен для служб был сельский дом,
община стала появляться в нём, но редко.

Не мог отец Димитрий выносить
корысти, лицемерия людского,
он из села не раз пытался уходить,
его искали, возвращали назад снова.

А как-то раз, когда в церковном хоре
была размолвка, батюшка обмолвился:
«Михайловка-то та, да люди – не те вовсе!»
И вдруг заплакал, так что еле успокоили.

Съезжаться стали под духовное крыло
отца Димитрия все те, кто в нём нуждался,
но отторгало всех чужих людей село,
всех гнали прочь – кто вновь здесь появлялся.

Даже когда в село приехала монахиня,
народ собрал ей узелок большой с харчами,
да в скором времени свезли её на станцию,
«Пора и честь знать! — ей сказали, — До свиданья!»

29.03.2025 г.