Мрачность жнеца

осторожно,
на  кончиках  лап  свинцовой  крысы
сверхзвуковая  улитка 
возвращается  сыграть  на  скрипке  Луны,
за  портьерой  крадётся  звуком  крыльев  моль,
а  рот  обвязан  мышцей  крика,
поджат  второй  волной  давки,
такой  бывает  первая  ночь  солнцестояния…

моя  мысль  откладывает  под  кожу  личинки  паразита,
весь  процесс  по  ось,
мерзко  и  страшно  видеть,
как  красиво  вспорота,
со  всей  мочи  улитки,
скорость  звука,
как  ослеплённому  миру  святых  требуется  новый  вид…

а  я  по  книгам  приходил  в  себя
и  слёзы  выжигали  глаза  фраз,
больные  суставы  букв  спотыкались
о  нерациональность  недуга,
от  скуки  скука  засыхала,
в  раму  брызг, 
строчки  вставляли  стеклянный  свет
и  столбняк  напоминал  скобы,
как  диспут  о  рудименте…

вокруг  воздух  прозрачнее  бетона,
мои  чувства  летят  вниз  головой,
как  запчасть  трансплантации,
галлюциногенным  рывком  тараню  мир  святой  деградации,
разрешающей  расплетать  паутину  чёрной  вдовы,

плечистая  дева  Мария
меняет  название  дней
на  цифры  телефонных  гудков,
сложные  сплит - системы  осень  вытрясут,
лишь  ток  кислоты  набрав
в  мрачных  детях  жнеца
спрячет  себя  от  внеземного  пришествия,
а  меня  выкрутит  назад
и  рядом  накаркают  самки  мужеподобно,
тело  перенесёт  вес  на  потерянное  равновесие…

моей  тени  до  одури  наскучило  сниться  себе,
стала,  до  одури  сниться  мне,
а  я  продолжаю  собирать  цветы  в  огромную  ржавчину,
окочуриваться  отметинами  самых  разных  соблазнов,
менять  местопроживание,
на  местонеобитания 
ближе  к  сверхзвуковой  улитке,
которой  бывает  невеста  жнеца,
каждый  раз  уходя  от  меня,
без  смысла  к  существованию.