Таким стать мог конец времён, но это не армагедон

*(Таким стать мог конец времён, но это не армагедон...)
свет дня тускнел из часа в час,
померкнет вот уж он сейчас...
длиннее тень, растёт она,
сливаясь в мрак, обитель сна...
синее ставший небосвод
иным без солнца предстаёт,
зажглась звезда, другая вслед,
и вот уж звёздам счёта нет...
луна всё чётче предстаёт,
вступив на тёмный небосвод...
и в свете звёзд тех и луны
все очертания видны,
дремотой серою одеты,
ожили будто бы предметы,
и их черты, тот там, тот тут,
иными будто предстают
проступит контур силуэта
вглядись же сам, ты видишь это?..
глаза и лица, погляди,
вдруг тень мелькнула позади,
раздастся треск, раздался скрип--
ну как, ты к месту не прилип?
вдруг сказка грёз реальной стала,
тьма разомкнула зев оскала,
из тени длинной встало что-то,
его не явна взору морда,
но безобразность тешит страх,
она видна во всех чертах,
сколь рук, сколь ног не верен счёт,
что разум судорожно ведёт,
оно всё ближе, в метрах лишь,
но ты стоишь и не кричишь,
мороз сковал суставы будто,
и вот последняя минута:
лицом к лицу с тобою ночь,
здесь не спастись и не помочь...
через глаза тень проникала,
как будто острие металла,
и холод в сердце поселясь,
тебя спросил "накажем мразь?
теперь ведь ты, по сути, я
познай же, воля в чём моя:
долой прощение, прочь покой,
нет, я не кровь пролью рекой,
душ лица, сущность их возьму,
и заберу с собой во тьму...
там нет надежды, нет конца,
там клетка есть для подлеца,
не бог, но я пришёл судьёй,
да будет суд отныне мой..."

то присказка, не сказка тут,
но тени вот, уже идут...
на этот раз не бог, не свет
чей образ издревле воспет,
во справедливость совершат,
восстал на грешников сам ад...

в домишке жили мать и дочь,
что ангел в сущности точь в точь
и лет то дочке пять иль шесть,
в ней тяга к правильному есть...
в тот вечер к ним ворвался кто-то,
мужлан, уродливая морда,
кто ж помешает, потому
хотелось многое ему...
ударил мать, одежду рвёт,
собой зверино, тупо горд...
дочь плачет "мамочку не тронь"
занесена над ней ладонь,
ухмылка всё же дикаря
широкой столь была всё ж зря...

девчушки изменился взгляд,
в нём целый мир огнём объят,
покой и ярость слились вместе,
став воплощением высшей мести...

возмездие ли, иль скажешь, зло
подонка вмиг приподняло,
незрима сила, но сильна,
распяла в воздухе она
того, будто б был силён,
не понял ход событий он,
а дёргаться--пустое дело,
но силе медлить надоело,
и действо шло, каков процесс,
его едва опишешь весь,
плоть взбунтовалась на костях,
подонка был неистов страх,
сочилась кровь и тут и здесь,
что кровью стал покрыт он весь,
и боль была невыносима,
он, надо ж, бога вспомнил имя...
раздался глас, он низок был
кто слышал тот нутром остыл
и воздух хладен стал дрожа
от слов, чей звук острей ножа,
протяжный, зыбкий проникал
как в плоть втыкаемый кинжал,
посуды дрожь от звука слова
сильна, что лопнуть та готова...
то девочка, а может кто-то,
ему сказал: "что ж, выше нота,
пой, я послушаю тебя,
агонию смертную любя...
ты бога вспомнил? молодец,
для очищения сердец
наверно нужен всё же ад...
сказав бы "чист" всё ж был предвзят,
ты вор, раскаявшийся в том,
что не фортуной был ведом,
в том что попался только лишь...
ну как такого обвинишь...
от всей души, что было сил,
мой падший друг ты всё грешил,
и согрешишь опять и вновь,
верни я в жилы твои кровь...»
и очи вверх вдруг возведя,
крик гневный издало «дитя»:
«эй, боже, слышишь ты меня?
а ну-ка, дьявола гоня,
спаси раскаяния сосуд,
сверши же свой, коль сможешь, суд,
вступись за подлость, мерзость даже
ради своей какой-то блажи...»
лишь тишина была ответом,
воззвание кончилось на этом,
продолжило «дитя» с улыбкой,
звучал чуть тише голос зыбкий:
«нет? не свершилось? знать пора,
не доживёшь ты до утра,
но смерть быстра, где смысл мал,
с тобой беседовать устал»
и плоть терзаемого тут
стянулась так, как тянут жгут,
и пена проступила всюду,
меняя плоть подобно чуду...
не мясо уж, но грязь визжит,
имея самый странный вид...
шлёп на пол грязь и поползла,
внимая повелениям зла,
один кусок, другой кусок,
что тоже юрко ползать мог...
всё в пол впиталось, без следа,
уйдя на вечно и туда
где нет спасения, как слова,
где прибывание сурово
на столь, что не опишет тот,
кто в этой бездне не живёт...
всё кончилось, но тишина
быть нерушимой не должна...
дочь плакала, она не знала
куда живое делось сало,
и от чего так в страхе мать
способна сидя лишь молчать...
не скоро мамочка смогла
продолжить все свои дела...
на дочь косилась часто мать,
не зная даже что сказать...
дочь успокоилась совсем,
ведь больше не было проблем,
сказала, даже озорно,
" возьму я яблочко, зерно,
кур покормлю, лошадку тоже,
им голодать совсем не гоже,
лошадке заплету я косы,
ну, мама, высохнут пусть слёзы..."
след остаётся от всего,
хоть будто нету здесь его...
остался след и в этом доме,
воспоминаний всяких кроме...
хоть шли года, всё явней след,
во мрак как будто двор одет,
на всём, как тень и запах есть,
как будто в ноздри хочет влезть,
не объяснимый сладкий будто,
поёт поныне та посуда,
и нету звука, но звучит,
в уме порою нарочит,
похож на голос тот же самый,
покончивший в тот вечер с драмой...
менялось всё, но в унисон,
как будто ожил страшный сон
девчушка изменилась внешне,
не до страшилища, конечно,
был светел волос до того,
узнает кто ж теперь его,
как уголь чёрен он теперь,
уж хочешь верь или не верь...
глаза её теперь--агат,
пронзителен до боли взгляд,
не голубые уже глазки,
в какие взглянешь без опаски...
мать с дочкой стала жить в хлеву,
кошмары видя наяву,
для дочки в том и страху нет,
лишь матери не мил весь свет:
трава вокруг росла черна,
и формой чуждая она,
что стебель, листья и цветы--
не распознаешь их уж ты,
любые книги вороши...
но всё же в чём-то хороши...
крупны цветы, узоры в них,
ты не видал ни где таких...
их листьев форма угловата,
но присмотреться лучше надо,
лица ли профиль или рук
ты различить сумеешь вдруг...
да, живность их живёт вся в доме,
и внешне, как растения в норме,
конечно в норме, но не той,
давно знакомой всем, простой...
куриных шей изгиб змеиный
был беспокойств большой причиной,
а яйца курочек, ну сказка,
их чёрнокрасная раскраска
на скорлупе, под скорлупой,
их есть не стал бы и слепой,
ведь запах, вкус--не передашь,
гриф трупоядный впал бы в раж...
лишь мать не изменилась вовсе,
не сведущ в этом я вопросе,
коли спросили б "почему"...
дочь "унаследовала" тьму--
талантлива в том спору нет,
лишь взором движим был предмет,
природе всей внимать могла,
в ней не было особо зла...
но зло желавшим лично ей,
уж лучше было б быть добрей...
здесь не конец и не начало
истории той, что здесь предстала...


*********
случалось там, а может тут,
следы искавшие найдут--
неведомое приходило,
чья объяснений выше сила...
стезя в мотивах не ясна,
коль не представлена она,
событий мало или взор
их не насчупал до сих пор...
в мир проникало понемногу,
альтернотивной силой богу
что было в сущности своей...
кто движет всем течение дней?
явления природы были
как говориться, или-или:
хоть непонятно, спору нет
предвестие благ, а может бед--
а всё природы просто воля,
пусть не понятно, но не более;
иль знак чего-то, что грядёт,--
чужд естества событий ход...
**
погода странной ли была,
людей причудливы дела,
или зверей чудны повадки,--
вот перечень довольно краткий
явлений непонятных нам,
что представали тут и там...
**
менялся мир, столь незаметно,
как должное приняли это...
но как в мир этот привнести,
что было прежле не в чести?
через живущих только в нём...
так ночь способна править днём...
так тихо стало осторожно,
возможным то, что невозможно...
**
та девочка росла, взрослела,
коль вспомнить суть, а так же дело,
она ту силу приняла, что мы б назвали силой зла,
по доброй воли неспроста,
пришла спасения звезда,
на чаяния дав ответ--
души порыв ведь был задет...

но "зло", пусть злая сущность в нём,
не прёт бездумно напролом,
оно найдёт пути порой,
что просто кажутся игрой
или дают надежды свет,
там, где надежде места нет...
душа согласна, приняла
объятия благостного зла...
считать ли злом его иль нет,
не стану я давать ответ...
её та сила изменила,
Вместилища искала сила
И находила иногда...
Была ли цель его чиста?
Бил ли мотив, какой тогда?
Смущает разум простота,
Когда находит он ответ,
При коем тайнам места нет,
А ожидал при этом много,
Устав от дьявола и бога...
Мир прост? Но светочь где-то там,
За ним хоть гнались по пятам,
Но вот досада и беда,
Не настигали никогда...
Быть может был и чёрен свет,
Что дал на чаяния ответ,
Тем вместо бога богом став,
Диктуя собственный устав...
Но подкупает сила мести
И подкупает проблеск чести...
Да, девочка росла, взрослела,
Душа скорей, чем даже тело,
Умом и волей превзойдя,
Чем то, могло бы что дитя,
Чем то, что людям всем дано...
Судя умнее, чем умно...
В её глазах, в её речах
Заметно, что внушало страх,
С изнанки видя суть вещей,
Свой приговор давала ей...
В её, наивной столь душе,
Огонь теперь горит уже...
Но дело вовсе здесь не в ней,
Она--огонь среди огней,
Не мало было, будет впредь,
Кто угодил в такую сеть...
Других, как и её тогда
Прильстила действа красота,
Когда вот здесь и вот сейчас
Услыган вопиющий глас
И протянулась силы длань,
И слышен был ответ--"восстань
Прибудь во славе ты моей,
Я же твоей судьбы елей"...
Как отказатья было б тут?
Не все ли этого лишь  ждут?
И был тот некто, кто верша,
Давал, что жаждет их душа...
Чем больше душ согласных с ним,
Тем больше прежний мир гоним...
Чем больше в мир дано окон,
Тем крепче в этом мире он...
Менялся мир наш день за днём,
Вспять вряд ли что-то повернём...
Случашись странные дела,
Не то, что б проявления зла,
А всё ж привычный всем уклад
Не подтверждался, шёл на спад--
Людей дела, погоды знаки,
Не те, что прежде, видел всякий;
Судьбу как будто подменили,
Без шума лишнего и пыли...
Того гляди, совсем немного,
Забудут вовсе и про бога...
И тут иной начнётся сказ,
Ему вы внемлете сейчас:

Лаборатория, где разум
Объять желает всё и разом,
Икали физики тот ключ,
От тайника, где столь могуч
Закон всего и вся хранится,
Зудит от любопытства рыльце...
Но дело тут совсем не в том,
Кто что хотел и чем ведом,
Случилось вдруг и как-то раз
Что понимания свет угас--
Был прежний опыт проведён,
До дал исход пристранный он...
Хоть всё пррверили опять,
Желая всё таки понять,
Какой камфуз предстал пред взор,
Но опыт  снова был хитёр...
Расчёты будто бы верны,
Ничьей не сыщется вины,
Исправна техника, но это
Опять фиаско не победа...
Так выходило, что процесс
Был незнаком как будто весь,
Условия теже, но исход
Уму покоя не даёт...
Короче, честно говоря,
Учебники писали зря,
Закон, что прежде был открыт,
Имел совсем не прежний вид,
Они злословили, икая,
Но стала физика другая...
Кому сказать и как сказать--
Молчания на устах печать...
А между тем то тут, то там
Привычный мир до селе нам
Менялся словно на глазах...
Ньютон Исаак сказал бы "ах"...

Был мир другим, теперь такой,
Бегут события рекой,
Никто не знает, что несёт
Реки той новый поворот...
И прежний мир --не есть начало,
Мы знаем не как было, стало...
И то, что будто абсолют,
Его грехи в конце сожрут...
А как привычно, вечно будто,
И с недостатками уютно,
Коль мирозданием сочтём,
Что лишь прибежище, не дом...
Не зная ничего другого,
Твердим заученное слово...


И бог сказал: в моих руках
Победа чья-то или крах,
Не разрешу так и не быть
Любых свершений рвётся нить...
Да будет воля лишь моя,
Как говорится,  я-- есть я..."
Но возрасил ещё в тот раз
Неведомый стороннний глас:
Ты-- это ты, но гордость лжива,
Всему ведь есть альтернатива...
Тебе дано, не мне дано,
Но есть одно большое "но":
Не твёрд твой с вечностью союз,
Качнётся скоро он, боюсь...
Ты смотришь словно высоко,
Тебе досталось всё легко,
Но под ногами лишь вся твердь,
Что следует ввиду иметь...
Ты ли опора сам себе,
Ты зодчий ли своей судьбе?"
Не принял бог его всерьёз,
Считая, сам он виртуоз...
Давно то было, но сечас
Прав видно тот сторонний глас...

Взгляни на небо, видешь ты
Не облака и не цветы,
Прекрасен вспололох, виден в нём
И форма даже, и объём...
Нет ветра, движется трава,
Заметно глазу, хоть едва...
Не зверь, не птица прилетела,
Кто это ты не скажешь смело,
Но сразных ракусов предстало
Знакомых черт вполне немало--
Нет-нет а видит всё де око
Коль взглянешь слева, то сорока,
А справа глядя,  это кот,
Так смотрит, будто что-то ждёт...
Другой пример, чудной весьма,
Загадкой станет для ума:
Идёшь ты долго по дороге,
Но зря ворочаешь лишь ноги,
За час и мерта не пройдёшь,
Путь этот видно не хорош...
Зато вон там, скамейка дом,
Открыты окна настеж в нём
И в шаг один, ты посмотри,
Ты прямо в комнате, внутри...

Менялся мир, но плавно очень
В своей последовательности точен,
Как будто был всегда таким...
Быстрее изменений ритм
Всё становился, проступало
Вселенной новое начало...

Не в прошлом прошлое теперь,--
Открылась в царство мёртвых дверь...
Под гнётом пламени и стали
Когда-то быть что перестали
Из праха встали города,
Явление было неспроста:
Земля бурлила, если честно
На вид похожая на тесто,
Фигуры всюду поднялись,
Живою плотью стала слизь...
Воскресли все, чтоб жить опять,
Низложена впредь смерти власть...
Огню подобная вода
Сочилась всюду и всегда,
Взростала жизнь иного вида,
В ней форма прежняя забыта...
И не огонь, и не вода,
Субстанция быстра, чиста,
Прозрачна, жизнь в себе неся,
Ни что есть более нельзя,
Её лишь впитывай, живи,
Она-- та сила, что в крови...
Никто отныне неумрёт,
Все это знают наперёд...
Никто впредь больше не родится,
Все молоды предстали лица...
Болезни нет и боли нет,
Нет паражений и побед...


Свободы тоже очень мало,
В деяний смысле, ныне стало...
Желай греха, свершений нить
Не даст дурное совершить...
Пространства музыка звучит,
В величаи голос норочит,
Единый путь и суть одна
Внемавшим будет всем видна...
Здесь ты научишься всему,
Открыта истина уму...
Учение увенчав победой,
Стань голосом вселенной этой,
Себя тем самым превзойдя,
Ты больше вовсе не дитя...
Слуга но и хозяин ты,
Чужд злости, чужд и доброты...
Вот что мир этот даровал,
Так всех времён пришёл финал...
А впрочем, искьючееи есть,
Тут выбору хвала и честь--
Не все смирились с тем, как стало,
Не сняв привычку с пьедистала...
И среди грёз бесплотных вновь
Вкушали горе и любовь...
Мир прежний видели во сне,
Что так знаком тебе и мне...
Застывший миг и всем своё,
Таким предстало бытиё...
А бог вернулся, но откуда,
Поведать может только чудо,
А я том лишь промолчу,
Сыграв с религией  сыграв в ничью...
Как вощмущён был, слов аз нет...
На то услышал он ответ:
"Несправедлив мир и жесток,
Настолько же, насколько бог...
Свобода... В чем же там она
Была живущем в нём дана?
Как скорби много, одиного
И скали люди снова бога.
Как дети были, как сироты...
Сказал, ты бог, но всё же кто ты?
Я всё расставил по местам,
Как прежде ты не сделал сам..."
Здесь стало так, но где-то там
Есть мир, не ведомый хоть нам...