Двоюродный прадед

                Д. Дольскому

Семнадцатый год роковым оказался для многих.
Кто знал, что за буря страну в одночасье охватит?
Уехать на время от вихря событий жестоких,
Из хмурой России решил мой двоюродный прадед.

Эстрадный артист в Петербурге довольно известный,
Имевший успех неизменный в Москве и Одессе,
Подался в Европу и не было долго известий.
Не знали родные, где бродит он в модной одежде.

А он по ночному Парижу гулял и Берлину,      
Концерты давал в варьете, выступал в оперетте,
И пел озорные куплеты, цилиндр надвинув,
И, может быть, думал, что нет огорчений на свете.

Какие печали быть могут, когда ты известен?
Когда ты всемирно известен и молод к тому же?
Звучали с пластинок его    популярные песни.
Снимался в кино и, по слухам, с Вертинским был дружен.

Он в Каунас тихий, что был в это время столицей,
Однажды приехал, да там и навеки остался.
Довольных литовцев литые веселые лица
Со сцены увидел в тот день, когда с жизнью прощался.

Он умер внезапно, помочь доктора не успели,
А может быть, просто болезнь оказалась сильнее.
И что теперь думать, и что рассуждать, в самом деле...
И в память скульптура стоит на центральной аллее.

Нелепа судьба! А остался бы он в Петрограде,
То дольше прожить мог, но все бы сложилось иначе.
Кто знает, что вышло бы с ним на советской эстраде?
Признаюсь, я мыслью такою давно озадачен.

 Пожать мог успех и в Союзе на песенной ниве.
Но рано сгорел, свои силы почти не истратив.
Открою альбом, что пылится в семейном архиве.
Глядит на меня с фотографий двоюродный прадед.