Забытые реки

Отец склонился. Долго, тихо,
Смотрел на выжженную даль….

***

Обуглен день, и солнце жжётся,
Как раскалённое копьё.
Всё ‘замерло, не шевельнётся,
И воздух плавит бытие.

Иссохли реки, словно вены,
И дождь не падает с небес.
Земля, как камень, греет тени,
Забыв про свет былых чудес.

Река, вчера ещё живая,
Блистая в солнечном луче,
Лежит теперь, как рана с краем,
Сухая, с трещиной в душе.

— Отец, скажи, был мир иным?
Окатывал ли дождь зарю?
И правда ли, что ливень сильный
Купал поля и сон-траву?

А правда ли, что раньше ливни
Касались шумно крыш домов?
И дождь, как в сказке, светло-синий,
Дарил прохладу для цветов?

Отец закрыл глаза, и будто
Вернулся в давние года.
— О да, вода была повсюду,
И мы не чтили чудеса.

Мы тратили её беспечно,
Не зная меры, как слепцы,
Не ведая, что всё не вечно,
Не знали ценности воды.

Мы поливали без оглядки
Асфальт и пыльные дворы,
И струи лились беззаботно,
Как будто вечны, как миры.

Мы пели в душах под водою,
Не слыша времени шаги,
И краны плакали напрасно,
Часами лились, как дожди.

— Так что же стало, папа, с нею?
Куда исчезли капли дня?
Как мог вдруг высохнуть источник,
Что вечно пел, для всех звеня?

Отец задумался. Взгляд меркнет,
Как солнце в выжженной пыли.
— Да, дети… влаги было море,
Ручьи весной, как реки, шли.

Вода текла, лаская камни,
Окрасив мир в живой наряд,
А дождь играл на стёклах плавно,
Как переливчатый каскад.

Мы лили воду, не жалея,
Как будто вечен океан,
Но каждая слеза, мелее,
Лилась в последний караван.

И дети, сжав в ладонях снимки,
Где капли плещутся с небес,
Шептали: «Как же странно, папа,
Что мы не знаем этих мест…»

Отец молчал, склонясь устало,
Седая тень дрожала в нём.
Он помнил, как вода журчала,
Шепталась в листьях за окном.

Пылает день, и солнце жгучее
Гнетёт рас’каленный песок.
Земля потрескалась, беззвучная,
Как высохший печальный вздох.

Но нет ни капли… Взор небесный
Глядит устало в высоте.
И мир, уставший ждать прощенья,
Иссохнет в жажде и тоске.