Утро бьётся в окно

Тополя незажжёнными ранним рассветом свечами спугнут сладкий сон виновато.
В окнах призрачный март исполняет капризы в туманное платье одетой глубинки.
Будто волк, в рыжей шкуре бездомной собаки, завыл, глядя в мокрые стёкла асфальта,
а потом тишина, и огонь плавит воск тополей опечаленным солнцем и пылким.

И всё кажется милым душе и тревожному сердцу – пучине цветущих кувшинок.
Голубые просветы как пенные волны качают в ладонях лилейную нежность.
Закрываются веки, и ты на рыбацкой ладье в прелесть утра видением хлынешь,
будто давнее время в размытых границах напомнить, себя показать и исчезнуть.

Потемневшим от влаги веслом рассекаешь текущее облако в розовой дымке.
Тополя как церковные свечи зажглись вдоль янтарного берега в дальнее море.
Утро бьётся в окно воробьиной заливистой мессой, и кажется, огненно выткан
горизонт не рассветным лучом, а моей бесконечной мечтой повидаться с тобою.