Доброе сердце

Добро не лежит на дороге, его
случайно не подберёшь. Добру   
человек у человека учится.
               
                Чингиз Айтматов

                I
Суббота. Иван всегда завтракал молча.
Ему на работу не нужно спешить.
Раздумья его - то чуть тише, то громче -
Пытались собой память разворошить.

Решил в супермаркет слетать придорожный,
Продуктов набрать на неделю вперёд:
Зашьёшься с работой, всегда неотложной,
И ужин в кафе за домашний сойдёт.

Живёт он один. Дома пусто и тихо.
Всё замкнутым стало, как-будто кольцом.
Полвека прожИл, и пришло злое лихо:
Два года назад он остался вдовцом.

Сейчас он уже примирился с потерей -
Супруги и дочки, ушедших навек.
В тот день, безконечно дождливый и серый,
На волосы выпал седеющий снег.

Они возвращались втроём на машине
Из Сочи. Иван сам поехать не смог -
Машину вёл зять. Заскользившие шины.
Аварией страшной стал горький итог.

Зять выжил, но стал навсегда инвалидом,
Погибли жена и любимая дочь.
Иван, как в каком-то тумане забытом
Жил месяц, и день был похожим на ночь.

Работать нормально не мог, всё валилось
Из рук. И начальник навстречу пошёл.
Отправил домой. От тоски сердце билось
Как колокол - не помогал валидол.

Потом с головой окунулся в работу,
Стараясь забыть затянувшийся стресс.
Коллеги из женщин с чрезмерной заботой
К нему проявлять стали свой интерес.

Иван отвечать не спешил, слишком свежей
И очень глубокою рана была.
Позавтракав, глянул в окно безмятежно -
Вода в ручейках по асфальту текла.

- Видимо, ночью шёл дождь. Я не слышал.
Хотя оставалось открытым окно, -
Сказал сам себе. Занавеску колышет
Июньского ветра порыв. Решено -

По графику в августе отпуск. Поедет
На Чёрное море. Пора отдохнуть.
Теперь он один свои цели наметит.
Ну что ж. Так случилось. Ничто не вернуть.


                II
Оставил машину свою на стоянке.
Идя к магазину, подумал мелькОм:
- А там ли тот дед, что птиц кормит буханкой?
Зачем озадачился тем стариком?

Неделю назад проходил у скамейки.
Сидел на ней дедушка, булку жевал.
Крутилась собачка, сбежав со ступенек.
Хвостом завиляла: кусочек ей дал.

Дед выглядел, в общем-то, очень прилично,
Был в чистой рубахе и старых штанах,
В ботинках, слегка друг от друга отличных
И цветом - в неброских зелёных тонах.

Дед добрый лицом и с седой бородою,
Он булку свою аккуратно кусал.
Упавшие крошки с живой теплотою
С штанов собирал и пичугам кидал.

Ивану безудержно вдруг захотелось
Поговорить с ним, и сделать добро.
- Здравствуйте, дедушка! - тут загорелось
В глазах старика огоньком серебро.

- Иваном зовусь я, а как Ваше имя?
- Тебе добрый день, молодой человек.
Зовут меня Фёдор, однако другими
Я прозван Петрович, и я не отверг.

- Петрович, скажите, а где вы живёте?
Могу я продуктов немного купить,
Мне хочется сделать хорошее что-то
Для Вас. Вы позволите так поступить?

Петрович смутился. Прижал к лицу руки.
Махнул рукой прямо, на дом указал.
Потом согласился. Бровей его дуги
Чуток приподнялись. Дед с лавочки встал.

Иван взял продуктов себе и отдельно
Петровичу - пряники, хлеб, молоко,
Кило колбасы. В глазах деда безмерно
Вдруг слёз неожиданный хлынул поток.

Старик растерялся, продукты увидя,
Рассеяно начал благодарить.
- Ну, что Вы, Петрович! Пакет вот, держите.
А может, до дома тебя проводить?

Петрович опять не на шутку замялся,
Смутился, потом, лишь кивнув головой,
Пошёл к двухэтажке. Иван не остался,
Направился вместе с ним к деду домой.


                III
Пришли. У квартиры, вздохнув виновато,
Петрович дверь молча тихонько толкнул.
Послышалась брань, разговор хамоватый,
В табачном дыму свет дневной утонул.

Сидели на старом помятом диване
Нетрезвая женщина, три мужика.
На столике пиво. Водка в стакане.
Закуска на мятом белье лежака.

У всех четверых вид был грязный до жути,
И запах такой, что любого стошнит.
- А ну-ка, поднялись, и, не обезсудьте,
Покинуть квартиру вас не затруднит!

Всё это сказал им Иван очень твёрдо,
Мол, духу чтоб вашего не было здесь.
Те встали, и с видом, изрядно упёртым,
Ушли со спиртным, показав свою спесь.

- Петрович, а кто это? Что им здесь надо?
- Ну, женщина эта - дочь Валька моя.
Спилось, опустилось давно моё чадо.
Бомжи эти - Вальке по жизни друзья.

Она мою пенсию враз забирает,
И пьёт здесь с дружками, в квартире моей,
А я же с собачкой Масяней гуляю,
Домой только на ночь, а раньше - не смей.

Боюсь я их очень. Они пригрозили,
Мол, если куда-то на них напишу, -
Дед вытер глаза, что слезами залили
Рубаху, - затем и домой не спешу.

- Так, двери закрой на замок, и отныне
В квартиру ты больше её не пускай,
Коль нет у неё уваженья к сединам,
Ты этот ущербный порядок сломай.

- Дак, есть у неё и ключи от квартиры,
Войдут и не спросят, и я промолчу.
- Ну нет, непутёвых таких "командиров"
Сюда заходить я в момент отучу.

Купил Иван новый замОк, в дверь поставил:
- Ты дочери больше ключи не давай.
Порядок в квартире навёл, всё наладил.
Открыл окна настежь: живи, не скучай!

- Петрович, ты вымой полы потихоньку,
Поеду я. Позже тебя навещу.
А дочь не пускай. Пусть свою самогонку
Пьёт там, где захочет. Скажи: "Не пущу!"


                IV
Вот так познакомились два человека.
Сегодня Петрович на лавке опять
Сидел и молчал, бросив взгляд на аптеку,
Во взгляде - так много пришлось потерять.

Сидел он один, без своей собачонки.
- ЗдорОво, Петрович! Масяня-то где?
- Убили её, - дед ответил негромко.
Во влажных глазах - вновь покорность беде.

Поведал старик, что нашёл он Масяню
За домом в кустах, и опять зарыдал.
- Мне Валька то мстит, будь она окаянна.
В простынку Масяню свернул, закопал.

Иван пожалел старика: - Пусть нам туго,
С тобою, Петрович, проблемы решим,
В собачьем приюте найдём тебе друга.
Дождись меня здесь, я схожу в магазин.

Посмотрел на Ивана старик с недоверьем:
- Это правда? А разве мне можно вот так?
Позвонили в звонок, и увидели - к двери
Улыбаясь, шла женщина, меряя шаг.


                V
Молодая и стройная, в ситцевом платье,
В босоножках открытых: принцесса в дворце!
Глянул только Иван ей в глаза - благодатью
Вдруг обдАло его, отразясь на лице.

Краской он залилсЯ, словно током пронзило.
- Вам кого? - женский голос приятно спросил.
Тут очнулся Иван, подсобрал свои силы,
И, смущаясь, как в юности, заговорил.

- Добрый день! Вот, Петрович скучает без друга.
Можно ль нам посмотреть, подобрать?
- Ну конечно же можно! - калитку с натугой
Приоткрыла, впустила, не став запирать.

- А зовут-то Вас как? Это Фёдор Петрович.
Я Иван, - поддержать он решил разговор.
- Ну, а я Василиса. Не стойте уж обочь*,
Пойдёмте со мною к вольерам, во двор.

У Ивана мысль молнией быстро промчалась:
"Василиса Прекрасная! Точно! Она!
Мог бы сам догадаться", и тут показалось,
Что судьбою ему Василиса дана.

Дед тем временем долго ходил вдоль вольеров,
Хоть немного их было. Шагал и молчал.
Наконец, присмотрел небольшого терьера.
- На Масяню похож, - дед негромко сказал.

Очень сильно терьер отличался окрасом -
Ярко рыжий. Приветливо машет хвостом.
- Вам по нраву такой? Так берите же сразу!
Мы его здесь с прибытия Рыжик зовём.

Он уже открывал на вольере задвижку,
Рыжик, чуя свободу, крутился волчком.
Настежь дверца, и тут же подпрыгнул плутишка,
Норовя в нос лизнуть старика языком.

- Вот те раз! - удивился Иван, - Василиса,
Посмотрите, хозяина сразу признал!
- Для собаки в хозяине - жизненный смысл,
Понял Рыжик: Петрович - начало начал.

Василиса в журнале сделала запись,
Свою подпись Петрович поставил под ней.
- У Вас доброе сердце,- сказал, улыбаясь.
И как будто бы чуточку стало теплей.

- А ещё я увидел,- Петрович заметил, -
Мне для этого техники даже не надо,
Что Иван отчего-то улыбчив и светел,
Не иначе, влюбился в Вас с первого взгляда.

Петрович с Иваном садились в машину,
Как вдруг Рыжик шустро метнулся назад,
В ладошку лизнул Василису повинно,
Вернулся к мужчинам, запрыгнув в "Фиат".

Иван помахал Василисе рукою,
И тронулся с места. Она же вослед
Долго смотрела с немою тоскою,
Будто расстались на несколько лет.

 
                VI
На следующий день, когда вечер склонился,
И в небе резвились лишь стайки дроздов,
В собачий питомник Иван заявился
С огромным букетом красивых цветов.

Оставил он здесь вчера сердца частичку,
Не смог не вернуться. К калитке уже
Бежит Василиса, порхая как птичка,
Сияя, как солнца лучи в витраже.

- Привет, Василиса! Не смог позабыть
Я твоих удивительно ласковых глаз.
Прости, что на "ты". Я не знаю, как жить
Без тебя мне, отныне всегда и сейчас.

Я почувствовал вдруг: твоё доброе сердце
Ко мне тоже, возможно, не безразлично?
Если так, может быть, в нём откроешь мне дверцу?
Ну, и просьба моя, в общем, очень обычна.

Приглашаю тебя я в кафе на свиданье.
Ты согласна? А там мы решим, что к чему.
Он вручил ей цветы. - Я ответ ожидаю, -
Он сказал ей. - Согласна! - сказала ему, -

Со вчерашнего дня на свиданье согласна, -
И смеялась от счастья. Он зА руку взял,
К себе нежно прижал. Это было прекрасно.
Вечер звёздами яркими вмиг воссиял.


                Эпилог

Прошло время. Иван с Василисой нередко
Навещают друзей: Рыжик с дедом их ждут.
Чай попьют за столом, посидят на кушетке,
И помогут с уборкой: уют создадут.

Да, Петровича больше бомжи не тревожат,
У него есть за сторожа Рыжик теперь.
Они вместе. Покой их никто уж не сможет
Нарушать никогда, и открыта их дверь.

А Иван с Василисою счастливы, скоро
Собираются ехать на море вдвоём.
Так любовь и добро подвигать могут горы:
Мы упали, но всё же однажды встаём.


* обочь - нареч. В стороне, сбоку.

© Александр Золотухин
09.04.2024 - 14.04.2024