Билли Коллинз. Зимний синтаксис

В начале предложение — бродяга,
ночной порой стремящийся в метель,
под ветром гнущийся, прикрыв лицо рукой,
пальто трепещет сзади, словно хвост.

Понятным можно быть и проще:
допустим, изучить искусство жеста.
Обнять лицо девичье, словно вазу.
Взять пистолет из ящика с перчатками
и выбросить в окошко в жаркий день.
Крутейшие моменты тишины.

Понятна полная луна: за облаками
она становится красноречивой, словно
велосипед, забытый у аптеки,
и спящая весь день в углу тахты собачка.

Голые ветки по зиме как письмена.
Лишённое одежды тело — автобиография.
Озёра гласных с островами существительных.

Но путник одержим своим несчастьем,
барахтаясь всю ночь в снегу по пояс,
и блёклый алфавит его следов —
записки в белизне холмов и пашен
для воронов и полевых мышей.

Наутро он увидит струйку дыма
твоей трубы, он встанет пред тобой
дрожащий, весь в искрящемся снегу,
и улыбнётся над сосулькой бороды:
вот человек — законченная мысль.

2025 (перевод)

*
Billy Collins. Winter Syntax

A sentence starts out like a lone traveler
heading into a blizzard at midnight,
tilting into the wind, one arm shielding his face,
the tails of his thin coat flapping behind him.

There are easier ways of making sense,
the connoisseurship of gesture, for example.
You hold a girl's face in your hands like a vase.
You lift a gun from the glove compartment
and toss it out the window into the desert heat.
These cool moments are blazing with silence.

The full moon makes sense. When a cloud crosses it
it becomes as eloquent as a bicycle leaning
outside a drugstore or a dog who sleeps all afternoon
in a corner of the couch.

Bare branches in winter are a form of writing.
The unclothed body is autobiography.
Every lake is a vowel, every island a noun.

But the traveler persists in his misery,
struggling all night through the deepening snow,
leaving a faint alphabet of bootprints
on the white hills and the white floors of valleys,
a message for field mice and passing crows.

At dawn he will spot the vine of smoke
rising from your chimney, and when he stands
before you shivering, draped in sparkling frost,
a smile will appear in the beard of icicles,
and the man will express a complete thought.

*
[from The Apple That Astonished Paris, 1988]