Операция Христос

Деметрий, сын Эбура, состоятельный купец и тайный агент в Иудее самого Луция Элия Сеяна, командующего преторианской гвардии, фактического распорядителя Римской империи во времена, когда император Тиберий удалился на Капри, отложил калам , отставил в сторону редкую стеклянную чернильницу и еще раз прочел свое донесение.

Он читал и перечитывал донесение, взвешивая каждое слово. Сеян, как человек военный, требовал точности и краткости. Поэтому Деметрий был придирчив. Но сейчас он счел письмо ясным и в то же время уважительным:

" Domino meo Lucio Aelio Seiano, praefecto praetorio, Demetrius, Eubuli filius, salutem dicit. Ex Galilaea scribo, ante diem tertium decimum Kalendas Apriles, sub fine mensis Adar apud Iudaeos, anno quo Tiberius Caesar Augustus quartum consulatum gessit. Synedrium in Iudaea populum clam adversus Romanos instigat, et ego ex mercatoribus meis audio: qui e Parthia venerunt, gladios et magnum numerum hastarum ac sagittarum capitum in Iudaeam attulerunt. Praeterea in synagogis rumores seditiosi diffunduntur – sacerdotes et scribae Pilatium militesque Romanos execrantur, memoriam de signis imperialibus, quae in Hierosolyma illata sunt, renovantes, quo ira populi inflammetur. In Ierusalem, in foro Mercatorio urbis inferioris, praedicatores turbas congregant, voce magna contra procuratorem legionesque clamantes, quasi illud sacrilegium bellum iam iustificet. Caiphas designatus minoris auctoritatis est quam prior summus sacerdos Annas et vix aequilibrium tenet. At populus messiam exspectat, nuntium dei sui, qui eis terram suam restituat, ut aiunt. Audivi unum ex his praedicatoribus promississe turbae se Iudaeos ex captivitate Romana liberaturum, sicut sanctus eorum Moyses eos ex Aegypto eduxit. Consilia eorum clandestina maiora esse quam Pilatus renuntiat, suspicor. Turbationes in Iudaea Romam in Aegypto et Syria debilitare possunt, et Parthi, sicut tempore Aristobuli, occasionem capere possunt. Scio quam difficile et ingrata res sit consilium dare ei qui summum locum tenet; nam, quamvis consiliarii talium hominum plurimi sint, tamen, cum de futuro agitur, neque satis prudens neque satis providus invenitur. Sed te, Seiane, virum esse scio qui sapientia tua Iudaeorum consilia perspicias et rem dignam magno Romano invenias. Ego autem ex parte mea persuasum habeo vim, ut Pilatus amat, rem tantum peiorem facturam. Pauperes divites oderunt et sermonibus seditionis facile capiuntur; et quam novas cohortes mittere, nonne agentem sub specie praedicatoris cum paucis adiutoribus in Iudaeam mittere oportet, qui populum verbis pacificis placet, plebem contra nobilitatem Iudaeam incitet, et ad potestatem ab eis capiendam viam paret, ut res sine bello aperto contineatur? Hominem idoneum habeo in animo, ab Herode Agrippa commendatum, qui in Aegypto multis annis educatus beneque instructus est. Omnia specto et te certiorem facio."

Перевод на русский):

"Господину моему Луцию Элию Сеяну, префекту претория, Деметрий, сын Эвбула, шлёт привет.
Я пишу из Галилеи, за тринадцать дней до календ апреля, в конце месяца Адар у иудеев, в год, когда Тиберий Цезарь Август в четвёртый раз занимал консульство.
Синедрион в Иудее тайно подстрекает народ против римлян, и я слышу от моих купцов, прибывших из Парфии: они привезли в Иудею мечи, а также большое количество копий и наконечников стрел.
Кроме того, в синагогах распространяются мятежные слухи — священники и книжники проклинают Пилата и римских солдат, вновь напоминая о знамёнах империи, которые были внесены в Иерусалим, чтобы разжечь народный гнев. В Иерусалиме, на Рыночной площади Нижнего города, проповедники собирают толпы, громким голосом выкрикивая обвинения против прокуратора и легионов, будто бы это святотатство уже оправдывает войну.
Каиафа, будучи назначен, обладает меньшим авторитетом, чем бывший первосвященник Анна, и едва удерживает равновесие.
А народ ожидает мессии, посланника своего бога, который, как они говорят, вернёт им их землю. Я слышал, как один из этих проповедников обещал толпе, что освободит иудеев от римского рабства так же, как их святой Моисей вывел их из Египта.
Я подозреваю, что их заговоры более серьёзны, чем докладывает Пилат. Волнения в Иудее могут ослабить Рим в Египте и Сирии, а парфяне, как во времена Аристобула, могут воспользоваться возможностью.
Я знаю, насколько сложно и неблагодарно давать советы тому, кто занимает высшее положение: ведь хотя советников у таких людей множество, когда речь заходит о будущем, среди них не находится ни достаточно мудрых, ни достаточно прозорливых.
Но я знаю, что ты, Сеян, человек, который своей мудростью способен проникнуть в замыслы иудеев и найти решение, достойное великого римлянина.
Что до меня, то я убеждён: насилие, которое любит Пилат, лишь ухудшит ситуацию. Бедные ненавидят богатых и легко поддаются мятежным речам; и разве, вместо отправки новых когорт, не лучше направить в Иудею человека, действующего под видом проповедника, с несколькими помощниками, который бы умиротворял народ мирными речами, подстрекал чернь против иудейской знати и готовил почву для захвата власти у них, чтобы удержать ситуацию без открытой войны? У меня есть на примете подходящий человек, рекомендованный Иродом Агриппой, который был воспитан в Египте в течение многих лет и хорошо подготовлен. Я наблюдаю за всем и ставлю тебя в известность".

Деметрий свернул папирус в аккуратную трубку, вложил свиток в бронзовый цилиндр, запечатал его и на клочке пергамента написал, с пометкой, «срочно» имя своего торгового партнера в Риме, кому и предстояло передать донесение Сеяну. За незначительную мзду, послание было отправлено в Рим через знакомого Деметрию курсиора, с которым они сошлись на доброй пирушке в Александрии и которому Деметрий оказывал время от времени мелкие услуги.