прогулка двадцать пятого

дома холодно.
греться нечем
есть чугунный обогреватель,
но и он уж течет как сука,
кошки прячутся по уголочкам,
я в комочек.

откажет печень.
будет завтрак –
яйцо с беконом,
это все лишь продукт насилия.
слишком слабая, чтобы быть веганом,
слишком сильная, чтобы голодной.

лада гранта везет к психологу,
искупает грехи автопрома.
перепутала вход,
зашла в наркологию,
они тут же подумали
скоро сдохнет.

где-то в двадцатке забытое
порево,
старое «я» смотрит в окно,
заебалось сидеть
между ног, деформируя
всю самую суть и естество.

замечаю людей с проколотым септумом,
профдеформация, мать ее за ногу.
мы в подъездах ровнее кололи и делали,
унижаясь в панельном мареве.

иголку клали на грязные ноги,
полоскали рот водкой,
на лестницах плесень.
в кармане забилась пара буклетов
со скидками на кроссовки.

«выброси»

молодая мамаша плюет на асфальт,
а я беру слойку в марусе.
просто чтобы не быть пустой,
чтобы грязь заполняла желудок.
вижу белые зубы индусов,
барнаул ведь как болливуд.

по чкалова ходят бабульки.
их береты торчат,
заметно довольно издали.
за два дня уже три этажа построили,
а проезд уже сорок рублей,
охуели.

желтовата резина ботинок.
пластик пакетов
и стены школы,
«пейте больше воды
и кушайте зелень».
вот прикол,
жизнь–закладка на чьём-то заборе.

зер из самфинн вронг говорю тебе.
пытаюсь ****еть на английском.
практикуюсь для сдачи егэ,
чтоб куда-нибудь
поступить.

вспоминаю, —
пытаешься сделать больно,
— как-то щупал соски со штангами.
нет дружок, не пытайся
ничего не получится,
слишком поздно
для оправданий.

писать бывшему в восемь утра,
счастлив ли он,
женившись на тёлке с дайвинчика.
или всё это затянувшийся пранк?
потом выложит на ютубе.

вы как дети или как псины.
развернулась,
хлопнула дверью.
не хочу уходить,
там еда вкуснее
но меня никогда не слушают.

не могу больше слушать этап,
вообще слушать,
можно оглохнуть хотя бы на сутки?
буду на языке жестов
общаться
с маршрутчиком,
надевая кольца на руки.

готовлю салат, вспоминая работу
было весело
но недолго.
пью вино,
на краю остаются слюни,
у меня нет твоих поцелуев.

два часа пишу новый рассказ,
пытаюсь заставить себя поплакать.
здесь никто не виноват,
но я
всех
ненавижу
по разному.