Сильная женщина

       И всё-таки я должен написать об этой обыкновенной и в то же время незаурядной женщине! Не для вас. Для себя. Хотя бы несколько страничек. Не думаю, что после этого уменьшится душевная тоска – это прерогатива исключительно времени, - но надеюсь, что эта эпитафия послужит хотя бы капелькой исцеляющего елея, упавшей на открытую душевную рану. И хочется верить, что не только мою. Ведь именно душевная боль, наравне с любовью, отличает человека от человекообразного существа.
       23 марта сего года похоронили прекрасного человека Романцевич (в девичестве Хруль) Ирину Чеславовну, родную старшую сестру моей жены. Ей было 56 лет. Причина смерти… Когда медики ставят диагноз «остановка сердца» (как то – асистолия, коронарная смерть, апноэ), это не всегда точно отражает суть. Зачастую, это не сама причина, а следствие другой болезни. В случае с Ириной остановка сердца произошла именно вследствие лечения болезни. Или, если точнее, вследствие потенциальных последствий после успешно проведённой операции. В народе не одно поколение бытует такая фраза – «Врачи залечили». Почему-то для людей типичны крайности. Где-то не долечат, где-то залечат, а где-то вообще не хотят браться.
       Это не обвинение. Это констатация фактов. Потому что главное решение принимает сам больной. Идти к врачу или не идти, соглашаться на операцию или не соглашаться, подвергаться последующей химиотерапии или отказаться напрочь. Хотя, конечно, право выбора человека не снимает ответственности с ответственных лиц за профессиональные ошибки, за должностную халатность и даже за циничное человеческое безразличие.
       Где-то полгода назад у Ирины обнаружили рак желудка с многочисленными метастазами. Это я о последнем, роковом заболевании. Болячек у Иры и без этого хватало. И всё это при слабом сердце. Странная закономерность: у добрых, сердечных людей очень часто слабое сердце. Но болезнь эта не врождённая. Источая душевное тепло на окружающих, человек намного быстрее изнашивает свой «генератор тепла». Впрочем, этот постулат не касается сердечников-карьеристов и повседневных сердечников-завистников. Хотя, как правило, и у тех, и у других сердца из стали.
       О своих болезнях и болячках Ирина распространяться не любила. Как, впрочем, и обивать лишний раз пороги врачебных кабинетов. С самыми близкими делилась, стараясь особо никого не нагружать своими проблемами, но чаще всего на все расспросы и советы с улыбкой отвечала: «Всё будет хорошо». И ведь оказалась почти права. В областной больнице провели обследование и сделали непростую операцию, удалив две трети желудка. Операция прошла успешно. Слава Богу, хирургу и анестезиологу.
       И вот на этом надо было остановиться! Как Ира жила бы и сколько, ни одному человеку неизвестно, но она точно ещё жила бы. Я видел её после операции. Да, диета. Да, ограничения. Но она ходила, улыбалась и шутила. Но заключение «остановиться» делают живые с позиции сегодняшнего дня. Будущего человек не знает, а надеется всегда на лучшее. Забывая, что лучшее частенько становится врагом хорошего. Когда моему старшему брату в 2018 году сообщили о малюсеньком пятнышке на лёгком и предложили удалить это пятнышко с куском лёгкого хирургическим путём, он поспешно согласился. Потом его ещё раз резали, после пошли многочисленные «химии», а в итоге – в сентябре 2019 года после продолжительных тяжёлых мучений брат умер. А незадолго до смерти с горечью мне сказал: «Зря я согласился тогда на операцию». Я был с ним согласен, но промолчал.
       С Ириной случилось всё быстро. Должен сказать, что она не сразу согласилась на «химию». Думала, размышляла, спрашивала совета. Но в таких делах никто не имеет морального права давать однозначный и категоричный совет. Извините, но ответственность за свою жизнь и судьбу должно целиком лежать на «носителе» этой самой жизни и судьбы. Обсуждать, это одно, а принимать решение, это уже совсем другое. А тут, как назло, муж и старший сын Ирины были в рейсах по Европе, а мама её вообще не знала ничего. Дочери, Ирина и Анна, оберегая от лишних волнений пожилую и больную маму, не говорили ей не только об операции, но и о самой болезни. Несмотря на последствия, этот поступок всё равно оправдан. Неизвестно, к чему привели бы постоянные каждодневные переживания.
       В общем, Ирина решилась на один курс химиотерапии. Честно скажу, я тоже не видел в этом ничего страшного. Мой брат в своё время на эту же процедуру ездил из Лиды в Гродно сам на своём автомобиле. Но, как оказалось, курс курсу рознь. У брата курс был несколько часов. А что это за курс такой? 48 часов с капельницей! Да такой курс не каждый здоровый выдержит!
       Я, конечно, понимаю, что в НИИ изобретают, в больницах тестируют и экспериментируют, а молодым хирургам нужно на ком-то практиковаться. Но не так же бесчеловечно! Это невольно наталкивает на неприятные исторические аналогии и параллели.
       За эти 48 часов они сожгли Ирину изнутри. Младший сын привёз домой, и с каждым днём ей становилось всё хуже. Она терпела, надеясь, видимо, что это нормальное состояние после «химии» и скоро пройдёт, пока могла. Потом позвонила сестре Анне и попросила срочно приехать к ней. Когда Анюта увидела состояние сестры, она ужаснулась. Ирина есть уже могла, пила и говорила с трудом. «Скорая помощь» забрала только со второго раза. В больнице принимать тоже не хотели. Тяжелобольные люди никому не нужны. Даже врачам. Видимо, чтобы не портили статистику. Везде всё завязано на статистике. Социальная динамика во всех сферах должна быть положительной, чтобы создавать иллюзию всеобщего благополучия.
       Но под напором Анны сопротивление медперсонала пало. Ирине предоставили персональную койку и поставили капельницу. Жена каждый день сидела у неё часами. Улучшений не было. Через три дня Анна не выдержала и угрожающе заявила лечащему врачу:
-  Я целыми днями здесь, и за всё это время я ни разу не видела, чтобы ей мерили давление?!
       И только после этого врач спохватился. Он лично проделал эту процедуру и сразу же дал команду готовить пациента к отправке в реанимацию. Там-то Ирина и умерла. Но последнюю сцену, которая теперь уже навсегда запечатлелась в памяти, Анна без слёз и восхищения пересказывать не может.
       Ирина перед прощанием вымученно улыбнулась, подмигнула сестре и с трудом прошептала:
-  Всё будет хорошо.
       Не стоит, думаю, писать, какое это горе для всех родных и душевно близких людей. Но каково это для матери, которая весной 2010 года похоронила сына, а весной 2025 – дочь?
       В старом индийском фильме «Месть и закон» старый индиец сказал: «Самый тяжёлый груз, это гроб с сыном на плечах отца». Для матери вес этой ноши, наверное, следует умножить на два.
       И напоследок. Нету таких семей, где не бывает ссор. Да и не только это касается семьи. А вообще всех людей. Но родных и близких, конечно, это касается в первую очередь. Давайте будем помнить одну простую истину. Обижая или оскорбляя человека сегодня, завтра уже можно попросту не успеть попросить у него прощения.