Садко. Либретто к опере Н. А. Римского-Корсакова

Садко. Стихотворное переложение либретто к опере Н.А. Римского-Корсакова


Во былинное время то деялось,
когда сказки во яви узоры
вышивали шелками и перлами
и прельщали мятущихся взоры.

Картина первая

Ай, да Новгород – город купеческий!
Во богатых хоромах братчины
скоморохи поют песнь потешную,
а Садко запевает о странствиях,
похвальбой с порицаньем старинного,
закоснелого пир оглашается.
Изгоняют Садко купцы чинные,
дурня-зелена, вон со собрания.

Картина вторая

Ильмень-озеро. Ночь. Звёзды бисером
раскатились по небу в сиянии.
Песнь Садко летит горестной птицею
над водою в кручине-страдании.
Вдруг на гладкой поверхности озера
появляются белые лебеди,
обернулись девицами стройными,
хоровод повели возле берега.
Дочь Морского царя Волхова средь них,
красотою её очарованный,
позабыв о жене, словно вновь жених,
ей Садко молвит слово любовное.
И царевна в ответ: "Люб ты тоже мне,
любы песни твои сладкозвучные,
да зовёт возвращаться меня отец
во морские чертоги могучие.
Подарю на прощанье, мил друг, тебе
златопёрых трёх рыбок чудесных.
Кинешь в озеро невод, и в тот же миг
заплывут они в частые сети.
Принесут тебе рыбки богатство те
и удачу в купеческих странствиях.
Я же буду лелеять твой лик в мечте,
буду верить в твоё постоянство я".

Картина третья

А Любава, жена, ночь в терзаниях
провела: "Где же муж разлюбезный мой?
Он о подвигах грезит и странствиях,
улетает в мечтах далеко порой.
Разлюбил меня, видно, несчастную.
Горе мне!.. Лишь приди жив-здоров домой!"
Но, вернувшись с зарёй, слова странные
он изрёк ей, покинув вновь терем свой.

Картина четвёртая

Ильмень-озеро, пристань, народа тьма:
скоморохи, купцы да и прочий люд.
Крики, песни, портовая суета.
Тут Садко голос врезался в этот гуд:
"На заклад я готов, люди добрые,
положить свою буйную голову!
Здесь в воде рыба есть златопёрая,
что удачу несёт вкупе к золоту".
Сеть закинул. И диво-предивное!
В ней хвостами бьют рыбки волшебные,
вся другая рыбёшка злат-слитками
Волховы обернулась велением.
Кораблей снарядил Садко множество,
взял в дружинники бедную братию,
все товары скупил в Новогороде,
и совет держит, где побывать ему.
От заморских гостей сказы выслушав,
в Веденец решил прежде направиться.
Грудь Любавы от плача колышется,
молит жизнь не губить понапраснице.

Картина пятая

С той поры пролетело двенадцать лет.
Полнят трюмы товары и золото.
Но висят паруса: их обходит ветр,
словно судно Садко зачаровано.
Дань Морскому царю: злато с жемчугом –
мореходы бросают вниз бочками.
Но корабль неподвижен. Волн мертвие
гибель в тёмной пучине пророчит им.
Догадался Садко: видно, хочет Царь
человеческой жертвы. И жребий
брошен. Вышло Садко этой жертвой стать.
Он на хладной волны ступил гребень.
"Я твоя, – слышит голос царевны, –
ведь двенадцать лет был ты мне верным".

Картина шестая

Оказался Садко в морском тереме
пред очами Царя со Царицею.
Царь велел величание петь ему.
Звуки с гуслей вспорхнули вверх птицами,
разлетелись чудесными трелями,
зазвенели ручьями студёными.
Разлилось в зале дивное пение,
прикоснулось ко сводам лазоревым.
"Оставайся, гусляр, в моём царствии!
Услаждать будешь слух чудо-песнями!
Отдам в жёны за это царевну я,
Волхову. Нет той девы прелестнее".
Пуще прежнего танцы с веселием,
пляски в царстве Морском всё неистовей.
Поднялась буря с мрачным усердием.
Корабли тонут в волнах стремительных.
Тут в чертогах морских, в светлом тереме
Старчище-богатырь появляется,
всё узрев, выбил в то же мгновение
у Садко из рук гусли он палицей.
А Морскому царю сказал Старчище
о конце его власти-правления.
Речкой быстрою впредь да широкой стать
Волхове он изрёк повеление.

Картина седьмая

Ильмень-озеро. Луг. Спит в траве Садко.
Волхова рядом горько печалится:
обернуться судьба скоро ей рекой,
с милым другом навеки прощается.
И зависла над лугом туманами…
Слышен голос Любавы тоскующей.
Вновь на берег она зорькой раннею
мужа ждать пришла верной супружницей.
И, заметив Садко, с криком радости
подбегает к супругу любимому.
Пробудившись, купец озирается:
"Сном всё было иль явью невиданной?"
Обнимает жену, улыбается:
заживут жизнью впредь безмятежною.
Над низиной туман расползается –
несёт воды река песней нежною.
Вереницей по ней корабли Садко
выплывают, спешат пристать к берегу.
Тут Любаве поведал купец про то,
как по жребию был в морском тереме.
Прибывает народ, удивляется
и реке, и Садко возвращению.
А гусляр рассказал всем о Старчище,
о Морском царе с чудной царевною,
пролилась что теперь Волховой-рекой
возле града купцов – Новогорода
и открыла для них путь в простор морской:
не тащить корабли больше волоком.