Сказочное 2. баба ядвига

Жаркий таганрогский ветер, пахнущий солью и нагретым солнцем, трепал волосы юной Ядвиги.  Город, раскинувшийся на берегу Азовского моря, казался ей то зажатым в тисках своих узких улочек, то бесконечно просторным, как само море.  Белые домики с синими ставнями,  старая набережная,  скромная красота  – все это  пропиталось  духом  рабочего  Таганрога,  где  её  семья  кузнецов  была  известна  на  весь  город.  Грохот  наковален,  переливы  искр  от  раскаленного  железа –  это  была  музыка  её  детства.  Но  Ядга,  с  её  огненными  кудрями  и  глазами,  полными  непокорности,  не  хотела  следовать  отцовским  традициям.

"Ядга,  душенька,  чего  ты  опять  наворотила?" –  с  заботой  и  скрытой  улыбкой  спрашивала  бабушка,  замечая  на  внучке  яркий  платок,  резко  выделяющийся  на  фоне  серых  платьев  таганрожанок.

"Бабушка,  это  не  просто  платок! –  возражала  Ядга,  глаза  её  сверкали. –  Это  знак  протеста!  Это  мой  личный  революционный  флаг!"

В  воздухе  пахло  и  жареными  семечками,  и  морским  бризом,  и  той  самой  свободой,  которой  так  жаждала  Ядвига.  Она  пробиралась  сквозь  тесные  улочки  к  своим  тайным  местам  –  заброшенные  склады,  где  слушала  запрещенную  музыку  с  потрескавшихся  пластинок,  с  которых  лились  завораживающие  звуки  битлов  и  джазовых  импровизаций.  Каждый  звук  был  взрывом  свободы  в  удушливой  атмосфере  советской  реальности.  Эти  звуки,  как  солнечные  зайчики,  проникали  в  сердце  города,  оживляя  его  серые  улицы.  Каждый  прочитанный  лист  Солженицына,  каждая  тайная  встреча  с  единомышленниками  были  шагами  к  независимости  и  самовыражению.

Таганрог  был  не  только  городом  её  детства,  но  и  кузницей  её  духа.  Его  суровый  характер  закалил  её  непокорный  нрав,  а  морской  ветер  принес  с  собой  семена  свободы,  которые  проросли  в  её  сердце.  И  когда  она  уехала  в  Москву,  унося  с  собой  дух  бунтарского  Таганрога,  она  носила  его  в  своем  сердце,  как  драгоценный  талисман.

В Москве,  встречаясь с  известными писателями и художниками,  она  бросала  в  их  высокомерный  мир  свои  едкие  шутки:  "Знаете,  у  меня  была  собака,  умнее  вас  всех  взятых  вместе!" или  "Мой  юмор  так  остр,  что  им  можно  разрезать  сталь…  хотя,  почему  бы  и  нет?  Мой  дед  конечно  бы  это  оценил!”.  Её  смех  раздавался  как  звон  колокольчиков,  освещая  серые  будни  своей  искренностью и  неподдельной  радостью жизни.

Даже  в  своем  провинциальном  убежище,  в  переделанном  вагончике,  она  оставалась  верна  себе –  яркой,  неповторимой,  с  своим  собственным  взглядом  на  мир.  Джон  Леннон  на  стене  смотрел  на  нее  с  пониманием,  а  аромат  самодельных  настоек  создавал  атмосферу  уютного  бунтарства,  которое  пронизывало  всю  её  жизнь. В тусовке Ядвигу сокращенно звали Яга..