Учитель

    Учитель встал с постели, взял халат, и машинально сунул ноги в тапки. На зеркале остановил свой взгляд. Увидел на лице морщинок складки и вспомнил, что сегодня нет нужды, вставать так рано, собираться в школу. Никто его не ждёт там со среды – ни дети, ни их дерзкие приколы.
      Там, за окном, чарующий июнь. На кухонном столе цветов букетик.  Лучом своим горящая латунь небесного светила шлёт приветик.  И наш подслеповатый педагог, зажмурившись, воткнул в розетку чайник. Сковорода, яйцо. Плиту разжёг. Достал вчера приобретённый манник.  Он снова посмотрел в своё окно. Вздохнул: «Уже не надо торопиться».
     А там, на улице, стоит обычный гул. Трамвай звенит. Вот и машина мчится: «Куда торопятся? Зачем вот так спешат? Финал один – изношенность и старость. И лет последних, хоть и тихий, ад – сидеть и думать, - Сколько же осталось?»
      Кипящий чайник нервно забурлил, задёргался в клокочущей манере. Учитель встал, газ быстро погасил. Яичница готова: «В самом деле. Какой от этих мыслей будет прок? Мой долг исполнен. Всё со мной в порядке. Теперь другие пусть ведут урок. Я уже стар. Мне в огород, на грядки» …
      Но почему коварная слеза вниз по щеке стекла теряясь в складке. Он сел, закрыл ладонями глаза и сам себе сказал: «Да, всё в порядке?»
      А сердце сжалось. Выбилось из сил. И вырвались тоска и боль наружу: «Я ничего не ждал и не просил. Я просто думал, что кому-то нужен».
       Безвольно одряхлевшая рука легла на оголённое колено: «Я думал будет легче. Ну, пока, родная школа, дети, перемены».
   Он по привычке взял пакетик чая и бросил его в кружку с кипятком: «Какая-то яичница сухая, что есть не хочется. Доем её потом».
А взгляд его совсем остановился. Смотрел куда-то через годы в даль. Он вроде принял, но не примирился. Прокралась в сердце и щемит печаль. И, опершись на руки головою, застыл он, прогоняя мысли прочь: «Ты знал, что будет так. Смирись с судьбой».
А впереди был день.
И ночь…
И ночь…
И ночь…